Элена Ферранте - Моя гениальная подруга

Но Рино не мог терпеть. После Рождества он, ни с кем не посоветовавшись, отправился к хозяину пыльной обувной лавки на шоссе, связанному с семейством Солара, и предложил ему выставить на продажу несколько пар обуви «Черулло»: без всяких обязательств, просто чтобы посмотреть, как пойдут. Торговец вежливо ему отказал, объяснив, что его клиентов такая продукция не интересует. Рино рассердился, вспылил, и они повздорили, что стало известно всему кварталу. Фернандо отругал сына, Рино в ответ наговорил отцу грубостей. Лила в очередной раз убедилась, что ее брат — источник хаоса и разрушений, и это ее пугало. Потом она стала замечать, что, когда они выходят гулять вчетвером, брат всегда старается пропустить их с Пинуччей вперед, а сам идет сзади, в чем-то горячо убеждая Стефано. Колбасник выслушивал его спокойно, только однажды до Лилы донеслись его слова:

— Извини, Рино, но ты, наверное, думаешь, что я потратил такую кучу денег просто так, только из любви к твоей сестре? Обувь готова, и обувь отличного качества. Теперь ее надо продать. Проблема в том, чтобы найти подходящий рынок.

Это «только из любви к твоей сестре» ей не понравилось. Но она не стала цепляться к словам Стефано, потому что на Рино они подействовали наилучшим образом: он перестал нервничать и принялся разрабатывать стратегии продаж, которые обсуждал с Пинуччей. Нужно мыслить глобально, вещал он. Почему проваливается так много хороших идей? Почему мастерской Горрезио пришлось отказаться от производства мопедов? Почему модная лавка галантерейщика просуществовала всего полгода? Потому что это были мелкие предприятия. А у фирмы «Черулло», напротив, есть все шансы в ближайшее время выйти за пределы квартала и завоевать более перспективный рынок.

Между тем приближался день свадьбы. Лила бегала на примерки свадебного платья, окончательно отделывала новую квартиру и воевала с Пинуччей и Марией, которые, помимо всего прочего, дружно вставали на дыбы, если в предсвадебные хлопоты пыталась вмешаться Нунция. С каждым днем отношения Лилы с будущими родственницами делались все более напряженными. Но удар последовал с совершенно неожиданной стороны. Одно за другим произошли два события, оказавшие на Лилу ужасное воздействие.

Холодным февральским утром она попросила меня сходить вместе с ней к учительнице Оливьеро. Она никогда не проявляла к ней никакого интереса, не говоря уже о любви или благодарности, но тут вдруг решила, что должна лично вручить ей приглашение на свадьбу. Со своей стороны, я никогда не передавала Лиле неприятных характеристик, которыми награждала ее синьора Оливьеро, и не собиралась делать этого сейчас, тем более что в последнее время учительница утратила былую воинственность. Я надеялась, что она примет приглашение Лилы вполне благожелательно.

Лила оделась поскромнее, и мы пошли. Дом учительницы располагался в двух шагах от церкви. Когда мы поднимались, я заметила, что Лила нервничает. Мне-то и дорога, и лестница перед домом были хорошо знакомы, не то что ей. Она молча шагала по ступенькам. Я повернула ручку; послышалось шарканье ног.

— Кто там?

— Греко.

Она открыла. На плечах у нее была фиолетовая накидка, половина лица замотана шарфом. Лила улыбнулась:

— Синьора Оливьеро, вы меня помните?

Оливьеро посмотрела на нее тем же взглядом, каким смотрела на уроках, когда Лила мешала всему классу, потом повернулась ко мне и с трудом, будто у нее что-то застряло в горле, проговорила:

— Кто это? Я ее не знаю.

Лила растерялась и перешла на итальянский:

— Это я, Черулло. Я принесла вам приглашение. Я выхожу замуж и буду очень рада, если вы придете ко мне на свадьбу.

Учительница снова повернулась ко мне и сказала:

— Черулло я помню. А вот эту особу не имею чести знать.

И захлопнула дверь у нас перед носом.

Несколько мгновений мы простояли на лестничной площадке, потом я протянула к ней руку, но она отвела ее, подсунула приглашение под дверь и пошла по лестнице вниз. На обратном пути она жаловалась мне на бюрократические сложности, особенно связанные с получением разрешения на венчание в церкви, и несколько раз подчеркнула, что ей очень помог мой отец.

Но еще более неприятный — и совершенно неожиданный — эпизод произошел из-за Стефано и истории с обувью. Между ними давно было решено, что шафером на свадьбе будет родственник Марии, после войны поселившийся во Флоренции и открывший там небольшой магазинчик антиквариата, в основном изделий из металла. Этот родственник женился на флорентийке и вскоре перенял у нее тамошний акцент. В семье он пользовался уважением — не зря его пригласили в крестные отцы к Стефано. И тут вдруг жених заявил, что передумал и шафером у него на свадьбе будет совсем другой человек.