Array Альфина - «Пёсий двор», собачий холод. Том II (СИ)

Тимофей с неудовольствием отметил, что единственный свободный стул остался как раз между знакомым и дружелюбным господином Букоридза-беем и этим отталкивающим типом.

Впрочем, чтобы занять тот стул, так или иначе требовалась решимость.

— Пиво? Пиво?! — наигранно возопил отталкивающий тип прямо в лицо сыну генерала Скворцова. — Принуждая меня понижать градус, ты, мил-человек, ставишь под угрозу…

— Помолчи, пожалуйста, — осадил его с другой стороны стола хэр Ройш. — Раз уж ты пришёл, будь добр, не мешай. В отличие от тебя я трачу своё время в кабаке не просто так, а из желания поделиться с вами — вами всеми — кое-какой информацией, пока официально не обнародованной.

Тимофей ушам своим не поверил: церемонный хэр Ройш — и вдруг обращается к какой-то пьяни на «ты»? Гостиная графа Набедренных, конечно, поразила Тимофея своим неожиданно демократическими порядками, но как раз таки ни одного «ты» там не прозвучало.

— Тоже мне, лектор Гербамотов сыскался, на людей шикать, — отталкивающий тип только развалился ещё вольготнее. — Эк ты сегодня не в духе, знаток папашкиных бумажек.

Замечание это при всей непочтительности было справедливым: Тимофей запомнил хэра Ройша язвительным, но мерно выдыхающим облака плотного дыма, а сегодня он выглядел так, будто швырнулся бы трубкой, окажись она у него в руках.

— Бумажки к этому делу отношения не имеют, — хэр Ройш бросил на отталкивающего типа в высшей степени уничижительный взор, — через пару недель, а то и менее, данная информация в любом случае станет достоянием общественности. У меня нет никаких поводов с ней спешить. Тем не менее, я предположил, что вам было бы небезынтересно.

— Хотите испортить первую встречу однокашников некими мрачными известиями? — господин Букоридза-бей хмыкнул, а затем лихо ополовинил пивную кружку с видом самым беззаботным.

— Именно так. Иначе я не стал бы дожидаться всех припозднившихся, — хэр Ройш ещё раз покачал головой, глядя на отталкивающего типа и явственно не одобряя степень его опьянения.

— Графа по-прежнему нет, — заметил господин Солосье.

— Думаю, и не будет, — вмешался Андрей. — Мы разминулись на крыльце — граф Набедренных будто бы торопился по каким-то совершенно иным надобностям.

Господин Букоридза-бей завертелся, желая окончательно удостовериться в отсутствии графа Набедренных в «Пёсьем дворе», и так наткнулся взглядом на не решающегося подойти Тимофея. Заулыбался, махнул рукой и указал на стул между собой и отталкивающим типом.

От столь однозначного приглашения легче не стало: у Тимофея не было ни малейшей уверенности, что в этом обществе — да ещё и в свете надвигающейся беседы о чём-то важном — ему будут рады. Никакой возможности быть представленным всем присутствующим, никакого соблюдения приличий — а значит, и никакого подтверждения права Тимофея здесь находиться!

Но стул уже отодвинут, а господин Букоридза-бей уже крикнул о ещё одной кружке пива.

— Так вот, господа, — начал тем временем хэр Ройш, и Тимофею ничего не оставалось, кроме как молчаливо примоститься за столом. — Мне стало известно о грядущем введении в Росской Конфедерации чрезвычайно занимательного нового закона. Сразу оговорюсь: заседания в Городском совете по поводу местной реализации ещё не было, но кулуарные обсуждения уже происходят свободно, так что большой секретности тут нет — со дня на день заседание назначат, а потом и до оповещения населения максимум недели две, — хэр Ройш сделал паузу, но не нарочитую, а такую, будто всё ещё не переборол отвращение к собственным словам. — Закон же, если изъясняться просто, представляет собой обложение мужчин в возрасте с двадцати лет налогом на бездетность.

— Что? — поперхнулся господин Букоридза-бей. — Чепуха какая.

Хэр Ройш ответил саркастичной усмешкой:

— Полагаю, стоящие за этим налогом мотивации очевидны — повышение рождаемости. От полной же чепухи инициативу отличают призрачные следы здравого смысла в вопросе внедрения: в частности, налог начнёт взиматься только через год-полтора, чтобы у граждан нашлось время вступить в брак, зачать ребёнка и дождаться его рождения. Есть и другие нюансы, но сути они не меняют. А суть, господа, состоит в том, что нам всем, — хэр Ройш споткнулся взглядом о господина Букоридза-бея, гражданина Турции-Греции, и сидящего с ним рядом Тимофея, которому до двадцати ещё следовало дожить, — вернее, почти всем в течение трёх месяцев следует предпринять решительные шаги для обзаведения потомством.