Дмитрий Быков - ЖД (авторская редакция)

Громов знал, что долг повелевает ему служить, но знал и то, что выслушивать бесконечные нотации и терпеть позорные выволочки никак не входит в его обязанности. Здрок обожал отпустить офицера и вернуть его с порога: постой, постой, я не все твои документы видел. Это что? Это что, я спрашиваю вас, товарищ капитан?! Я вижу, что это членская книжка добровольного спортивного общества «Буревестник», но я спрашиваю вас, почему у вас не плочены взносы с января месяца?! Вы боевой офицер, вы, может быть, за ребенка нас всех тут считаете? Кррругом, я вам объявляю взыскание, и отпуск ваш вы будете иметь в дежурствах по части! В дежурствах по части вы будете его проводить, товарищ ка-пи-таннн, нерадиво относящийся к своим обязанностям члена! И офицер заступал дежурным, и еще три недели его имя полоскали на ежеутренних собраниях, которые давно уже из одних этих полосканий и состояли. Громов не знал, ради чего должен тянуть лямку офицер и тем более рядовой, которого могут убить чужие и ежедневно гнобят свои; он не знал, как можно любить Родину, видящую смысл исключительно в уничтожении собственной живой силы. Может быть, Громов потому и пошел в армию, чтобы поменьше видеть эту Родину,— как один француз, он не помнил уже кто, постоянно ходил обедать в Эйфелеву башню, ибо это было единственное место в Париже, откуда ее не видно.

Он проверил промокшего солдатика у склада боеприпасов,— в случае нападения такого солдатика хватило бы только на то, чтобы крикнуть по-заячьи,— осмотрел пост у продсклада и направился к штрафному бараку на окраине Баскакова, когда заметил, что его уже кто-то опередил. Около барака, поблескивая мокрой лысиной, стоял Гуров.

— А, капитан,— сказал он устало.— Чего не спится, капитан? Боишься в отпуск не уехать?

Громов пожал плечами.

— Уедешь, уедешь,— рассеянно сказал Гуров.— Ты москвич сам-то?

— Да.

— К родителям поедешь?

— Никак нет, товарищ инспектор. В Махачкалу, к невесте.

— В Махачкалу? Дело хорошее. Кстати, это…— Гуров неожиданно посмотрел на Громова с интересом.— Ты в Москву-то заезжай все-таки, а? Как? Я тебе лишних деньков пять нарисую. Тебя прямо Бог принес. Дело к тебе будет, милый. Ты это,— отнесся Гуров к часовому,— иди валяй. Можешь быть свободен.

— Оставление поста, товарищ инспектор,— робко начал часовой.

— Р-разговорчики!— тонко прикрикнул Гуров.— Совсем оборзели, с инспектором шестой степени пререкаются! Фамилия!

— Малахов,— обиженно сказал часовой.

— Трындите много, рядовой Малахов! Вы будете у меня пять, шесть, пятнадцать караулов подряд вне всяких очередей ходить! К вам из Москвы приехал хер моржовый или кто? Я спрашиваю вас: я хер моржовый?!

— Никак нет,— испугался Малахов.

— Слава тебе, Господи, признал. Не хер я. А может быть, товарищ рядовой, я ваш боевой товарищ? По соседству сплю, во сне пержу? Я, может быть, ваш сосед по казарме? Смирно стоять, не расслабляться!— громче прежнего заорал Гуров, да так, что Громов машинально вытянулся и расправил плечи.— Я, может быть, вам солдатская мать или баба ваша, что вы можете тут панибратство разводить? Отвечать, когда спрашивает инспектор шестой ступени!

— Никак нет,— пролепетал рядовой.

— Кру-гом! Кру-гом! Кру-гом! К бою! Лег, отжался! (Малахов плюхнулся в грязь). Еще отжался! По-пластунски в караульное помещение ползком шагом марш! На брюхе, падла! Увижу, что встал, сука,— будете у меня сейчас окоп отрывать полного профиля, рядовой Малахов! Отдыхать, бля! Отбиваться ползи!

Малахов, смешно задирая тощий зад, пополз под дождем в сторону караулки.

— Поползло чмо варяжское,— непонятно выругался Гуров.— Ты, капитан, тоже чмо варяжское, ты в курсах?

— Никак нет,— сказал Громов.— Во-первых, товарищ инспектор, я не чмо, во-вторых, не варяжское, а в-третьих, я вам не рядовой Малахов, который от инспекторского крика обсирается. Я боевой офицер и на вас, крысу московскую, кладу. Внятно ли я выразился, товарищ инспектор?

Если бы ему не приснились стихи и не вспомнилась Маша, он бы, конечно, не сказал ничего подобного, но после мыслей о Маше терпеть гуровское хамство не мог ни в коем случае. Его внезапно подхватила и понесла та же волна, которую он знал по атакам. Громов сейчас не боялся ничего, вдобавок он оскорблял Гурова без свидетелей, и пойди что докажи. Инспектор инспектором, однако пробрасываться боевыми офицерами в штабе явно не были готовы. А хоть бы и были, Громова это сейчас в самом деле не волновало.

Гуров посмотрел на него с любопытством, еще более живым, чем прежде.