Денис Драгунский: Каменное сердце (сборник)

– Ты помнишь этот день? – растроганно спросил он. Он сидел на табурете, она обняла его голову, он прижался лицом к ее животу.

– А как же, – сказала она.

– Какой был жуткий день! – сказал он.

– Почему жуткий? – изумилась она.

Он стал рассказывать про оппонентов и рецензентов. Он имел в виду защиту своей докторской диссертации.

Она поцеловала его в макушку, выглянула в окно.

На лавочке уже никого не было.

Марина Никитина ушла от Сережи Высковицкого; фамилию она не меняла – он не настаивал . Он даже намекнул, что принадлежность к старинному и великому роду Высковицких надо еще заслужить. Марина чуточку обиделась – дело было в ЗАГСе, когда заявление подавали. Потом посмеялась и забыла. Но вообще они хорошо жили. Три года прожили. У него была завидная работа и еще какие-то деньги сверх немаленькой зарплаты. Он ей каждые две недели выдавал сумму, как он выражался, эквивалентную семистам пятидесяти долларам. «Это на всё, – сказал он в самый первый раз, – на еду, квартплату, уборку и лично тебе на что хочешь. Но запомни: вот столько – и всё». Трехкомнатная квартира, машина, сам красивый, спортивный, воспитанный, немногословный. Секс на пять с плюсом. Детей, правда, не завели. Марина один раз спросила, почему он так делает, чтоб детей не было, а он ответил: «Со временем мы вернемся к этому разговору».

Все это как-то в один раз случилось. Вообще Сережа был строгий. Говорил: «Завтра к шести оденься на выход». Марина первый раз спросила: «А куда мы собрались, к кому?» А он повернется и выйдет из комнаты. Назавтра она вся одетая сидит у себя, он войдет, оглядит ее сверху донизу, скажет без улыбки: «Красивая у меня жена, и одеться умеет. Встали, пошли». Внизу машина или такси, если он планировал выпить. Ну, а в гостях всё весело, все ей ручку целуют. Гости всегда были очень престижные. Так что она потом не спрашивала, куда.

Вот.

А в этот раз она закопалась. Подруга Лиля ей позвонила, она проболтала с ней полчаса лишних, и, когда он вошел, она еще была без чулок и с недосушенной головой. Он поглядел и сказал: «Шесть часов и одна минута». Она сказала: «Прости, с Лилькой заболталась, я сейчас, быстро». – «Пять минут хватит?» – «Ой, что ты! Пятнадцать, ничего? А лучше полчаса, если можно. Извини!»

Он повернулся и вышел. Она услышала, как хлопнула дверь. Посмотрела в окно: он садится в такси.

Но она всё-таки не хотела ссориться. Переоделась в домашнее. Дождалась его. Вышла в прихожую, улыбнулась: «Ну, расскажи, где ты был!» А он посмотрел мимо нее и ответил: «Там, где тебя не было». Повесил плащ, снял туфли, вставил в них распорки и прошел в свою комнату.

Слава богу, это была среда.

Марина всю ночь собирала чемодан и думала, как это она, умная современная женщина, дочь директора школы и преподавательницы вуза, внучка военного хирурга, сама – кандидат технических наук по специальности «газотурбинные установки», – как она смогла отдаться в рабство этому холодному, надутому, жестокому человеку? Бросить работу, жизнь отдать магазинам, готовке, уборке, свежим рубашкам, отглаженным платкам, отполированным штиблетам? Почему? Зачем? Ах, да. Настоящий мужчина . Красивый – этакой скандинавской суровой красотой. Строгий, молчаливый. Властный и сильный в постели. Они спали в разных комнатах. Когда ему хотелось, он часов в двенадцать ночи, а по выходным, бывало, и с утра – звонил ей по мобильнику. Два слова: «Я жду». Секс был отличный, но еще главнее секса – сладкое обмирание в груди и во всем теле, когда она слышала эти хозяйские слова и шла, почти бежала в его комнату, в покорном восторге предвкушая его какой-нибудь новый каприз.

Ей стало стыдно от этих воспоминаний. Она коленками прижала крышку чемодана и застегнула молнию.

Наутро она дождалась, когда он уйдет на службу. Проследила в окно, как он садится в машину и выезжает со двора. Оделась и вышла.

Сразу ехать домой, к маме с папой, как-то не хотелось. Надо было отдышаться, хотя бы полдня. Позвонила Лильке, та как раз была на больничном. Приехала к ней.

– Ты чего? – спросила Лилька, увидев чемодан и рюкзак. – С ума сошла?

Марина всё ей выложила.

– Что? – Лилька даже глазами захлопала. – Врешь!

– Честно! – Марина заплакала. – Я тебе еще не все рассказала. Всё я вообще никому не расскажу…

– Врешь, – выдохнула Лилька. – Прости меня, конечно, но я с ним жила… Нет, нет, это давно было, давно, клянусь! – Она схватила Марину за руки. – Мы с тобой еще знакомы не были. Это же слабак, тряпка! Слизняк, а не мужик! Я его по морде била! Клянусь! Вякнет мимо – я ему тапочкой по губам, по губам! А он прощения просит. Я потому его и бросила – сил не стало терпеть его глазки виноватые, щенячьи… Слушай, а давай вечером поедем к нему и просто его изобьем? Вдвоем бить будем! Пока на колени не встанет!