Елена Филон - Только слушай

– И кто же его родители? – спросила я.

Стоп. Почему меня вообще это интересует?

И почему вообще разговор опять скатился к Шейну?!

Калеб пожал плечами и вновь посмотрел вдаль:

– Его родители заведуют сетью элитных ресторанов, регулярно открывающихся по всему миру. Они очень занятые люди, постоянно в разъездах… Насколько мне известно, они даже друг с другом редко видятся.

– Но они хотя бы звонят Шейну?

Улыбнувшись, Калеб посмотрел мне в лицо.

Резко насупилась:

– Не то чтобы меня это сильно интересует…

– Я не знаю, – перебил Калеб, – Шейн не говорит об этом. Тема его родителей – запрещённая тема. Но я уверен, если бы они хоть иногда поддерживали сына, если бы хотя бы один концерт посетили, Шейн не напоминал бы сейчас самовлюблённую задницу.

– Ты ведь не пытаешься его сейчас оправдать передо мной? – посмотрела с придиркой.

– Тому, что он разбил твою гитару, нет оправдания, Тейт. – И прозвучало это более чем серьёзно.

– Ладно, давай закроем тему Шейна. Мне послезавтра опять видеть его рожу.

На этот раз я не забыла поблагодарить Калеба за концерт. И на эмоции тоже не поскупилась, описывая впечатления от выступления FB. Правда по большей части говорили мы про игру Калеба, хотя он и сказал, что с моей игрой на гитаре, его ляпанье по струнам никогда не сравнится… Настоящий джентльмен!

Конечно, не сравнится! Мне до его уровня годами и без сна ещё работать надо! Было бы только на чём.

– У тебя ведь завтра интервью? – спросил Калеб спустя минут сорок нашего с ним разговора.

– Да, в десять.

«Только не говори, что надо расходиться, я только вошла во вкус общения».

Даже постоянное чувство неловкости, наконец, ослабило хватку. С Калебом стало легче, когда узнала его поближе. Интересно, чувствует ли он то же самое, ведь ни разу так и не поинтересовался моими родителями, моей жизнью в Нью-Йорке… Может, зная о том, что матери у меня точно нет, он не хочет спрашивать об этом? Ну, а я сама не стану навязываться со своими историями, в которых вообще нет ничего интересного.

И вот Калеб поднялся на ноги и протянул мне руку:

– Тебе надо выспаться.

– Боишься, что Анемона выгонит меня за синяки под глазами? – Взяв Калеба за руку, поднялась с крыши.

– Даже с синяками ты будешь красивая, – улыбался Калеб.

Руку он мою не отпускал. Кадык на его шее вдруг задёргался и оживающие языки пламени тут же приковали взгляд.

– У тебя… много их? – тупо произнесла я.

– Кого? – удивился Калеб.

Посмотрела ему в глаза:

– Татуировок.

А это что ещё за новая улыбка? Что-то не припомню такой. Такая томная и смущённая, ему только покраснеть осталось.

Калеб спрятал руки в карманы куртки и, продолжая улыбаться, посмотрел на огни города:

– Первый интернет-запрос фанатов, что касается меня.

– У меня нет Интернета.

С коротким вздохом Калеб посмотрел мне в лицо. С такой нежностью…

– Это мне и нравится, Тейт. Приятно общаться с человеком, который не знает о тебе больше, чем знаешь ты сам.

Усмехнулась:

– Так что, они у тебя по всему телу? Тату?

– Нет, – Калеб мотнул головой, – на груди пусто, только спина и шея.

– Вау, хотелось бы увидеть.

Что ляпнула?

Когда он в последний раз так широко улыбался? Просто мега-широко!

– В смысле… – нервно сглотнула и, поежившись, запустила руки в кенгуру-карман толстовки.

– Я тебя понял, – усмехнулся Калеб, глядя исподлобья.

– Нет! В смысле, тебе очень идёт! – На эмоциях взмахнула руками, и маленький блестящий квадратик вылетел из кармана и приземлился прямо у ног Калеба.

В тот же миг я умерла. Дважды!

– Ты уронила, – Калеб наклонился раньше меня. Я только дёрнуться успела с оборванным на полувдохе дыханием, как два пронзительных широко распахнутых глаза уже с удивлением таращились на меня.

С удивлением? Да, не-е-е, что там! Какое там удивление? Это был настоящий шок!

А для меня… самый большой позор в моей несчастной и проклятой всеми Сантами жизни!

– Это… это… дай сюда! – выхватила презерватив и с пунцовыми щеками с силой запихнула его обратно в карман.

И вдруг Калеб громко рассмеялся. Так искренне и весело, что ещё больше стало не по себе.

«Я убью тебя, Николь. Клянусь, убью!»

Всё продолжала мучительно умирать, барахтаясь в луже своего позора…

– Это моя соседка положила! Николь! – оправдываясь, воскликнула я и отвернула горящее лицо в сторону города. Теперь начинала злиться. – Чёрт бы её побрал и её эти советы! Нет, ну…