Елена Филон - Только сияй

Я почти смирился. Почти не думал о ней все эти четыре месяца, и вот она здесь и вновь заставляет меня чувствовать это. Чувствовать себя жалким и поломанным. И из-за этого ярость только усиливается. На неё, на Калеба, на самого себя.

Чёрт возьми… Он любит её.

Невозможно сдерживать смех.

Пусть Калеб делает что хочет… Только с ним Тейт никогда не будет чувствовать того же, что со мной. Это единственное, в чём я точно уверен. Её тело… Её стоны… Её вкус…

Посмотрел на себя в зеркало.

Это не конец.

– Мы ещё не доиграли.

– Игры закончились, убирайся! – Собрала все силы воедино и попыталась закрыть дверь, но Шейн подставил ногу, невероятно быстро оказался в моём номере и захлопнул за собой дверь.

Два проворных шага в мою сторону, и вот я уже прилипла к стене всей своей задней частью тела. Шейн стоял передом мной, раскинув руки в стороны и уперев их в стенку на уровне моей головы. Слегка наклонился, так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и внимательно заглянул в глаза.

Светильника на прикроватном столике было недостаточно, чтобы разглядеть эмоции на его лице. Большие тени под глазами выглядели – как всегда – пугающе. Рваные пряди мокрых волос слегка касались длинных ресниц. Капельки влаги скользили по его носу, губам… и падали мне на грудь? ещё чуть-чуть – и раздастся шипение. Челюсти всё ещё сжаты, а пухлые губы казались тёмными, почти чёрными в окружающем нас полумраке.

Его запах… Не запах алкоголя – его почти не замечаю. Чувствую лишь мужской аромат… Такой глубокий, опьяняющий; немного терпких ноток парфюма. Вдыхаю его полной грудью, чувствуя, как моё дыхание становится всё неровней и чаще… Он слишком близко… слишком…

Это опасно.

В кончиках пальцев покалывало, тело испытывало волнение от медленно набегающих огненных волн.

Я должна избавиться от этого чувства.

Сейчас же!

– Пошёл вон отсюда, – прошипела сквозь зубы.

Шейн молчал. Мучительно долго, томно глядя мне в глаза.

– Убирайся отсюда, Бенсон! – заорала я, и его ладонь оказалась на моих губах.

Тёмные глаза предостерегающе сузились:

– Разбудить всех хочешь?

Невыносимо… пожар на губах…

Тут же схватила его руку и отшвырнула в сторону, одновременно с силой толкнув в грудь. Шейна слегка повело, но равновесие он не потерял, тут же выровнялся и, прежде чем я успела выйти из номера, схватил за обнажённую талию и круто развернул к себе лицом, буквально вдавив меня в своё твёрдое тело. Я лишилась какой-либо возможности шевелиться, мои руки были сцеплены в замок за спиной, туловище замерло в бездействии.

– Ты пьян! – с омерзением выплюнула я, дыша ему в подбородок. – Хоть соображаешь, что делаешь?

– Я всё соображаю, Миллер, – уверенно заявил Шейн, и даже язык его не заплетался. – Лучше, чем ты думаешь…

– Тогда проваливай! – прорычала сквозь зубы.

Руки Шейна крепко обнимали меня за талию, буквально зажимая в тиски. Я чувствовала его твёрдую грудь под своей – практически обнажённой. Чувствовала упругие мышцы его живота, так тесно прижимающегося к моему. Шейн был везде, повсюду… он окружал меня… Его запах окружал меня. Его руки, его тело… Губы, так близко…

Но больше я не поддамся этой страсти.

Страсть – ничто! Тем более к такому кретину, как он!

– Я уйду, как только мы доиграем, Миллер, – сказал тихо, и его горячее дыхание обожгло кожу лица, в то время как в теле уже извергался настоящий вулкан с обжигающей лавой.

– Разве ты не с Дани сейчас должен развлекаться?

– Кто такая Дани? – весело усмехнулся Шейн. – Так что? Правда или желание?

Я помотала головой:

– Какая же ты сволочь…

– Я не уйду. – Слегка улыбаясь, Шейн игриво приподнял брови. – Не уйду, пока мы не сыграем.

– Ты пьян! И только это даёт тебе смелость сейчас быть здесь!

– Хочешь сказать, что я трус? – тихо усмехнулся Шейн, наклонил голову ещё ниже, и его губы оказались в сантиметре от моих. Моё предательское тело тут же отреагировало на это глубоким судорожным вдохом, от чего в чёрных глазах Шейна заплясали огненные язычки пламени. В глазах самого дьявола! Который слишком пагубно влияет на мой мозг!

Опасно. Слишком опасно… Почти ничего не соображаю.

– Так что, Миллер, – прошептал Шейн практически мне в губы, – хочешь сказать, что я трус?

– Я уже это сказала, – выдохнула едва слышно.

Ещё одна мучительно долгая пауза… А пожар в теле разгорался всё сильней, всё отчаянней. От прикосновений Шейна, от его присутствия. От взгляда… Его пальцы впивались в кожу на моей спине, оставляя на ней всё новые и новые ожоги. Внутри всё болело. Хотелось вырваться из этих мучительных объятий и бежать от них до самого Нью-Йорка. Хотелось обхватить его шею руками, впиться в его губы жадным поцелуем и ощутить до конца всю боль нашего противостояния.