Елена Филон - Только сияй

– Ты не рад, что я прилетела раньше? – усмехнулась, путаясь пальцами в густых непослушных волосах.

Шейн лениво приоткрыл один глаз и посмотрел мне в лицо, одновременно забираясь пальцами под рубашку на моей спине.

– Что? – усмехнулась ещё раз. – Не смотри на меня так! Я уже большая девочка!

– У большой девочки будут большие неприятности, если она ещё хоть раз выкинет что-нибудь подобное.

Шейн наклонился к моей шее, оттянул ворот рубашки и поцеловал татуировку на моей ключице с надписью: «Шейн – красавчик», – мой проигранный спор самой себе.

– Твоя мама прилетит послезавтра, – произнесла ему в шею и поцеловала.

– Ты виделась с мамой? – спросил так, будто не знает, а всё потому, что уже занимается тем, что расстёгивает пуговицы на моей рубашке.

– Ну вообще-то я только из Сеула. Понятное дело, что я виделась с твоей мамой.

– И как она? – Шейн целовал мой живот, оставляя влажные дорожки от языка, и опускался всё ниже.

Дыхание участилось… Голова кругом, как тут вообще можно о чём-то разговаривать?..

– Она, как и все, спрашивала, когда мы поженимся, – выдохнула отрывисто, и Шейн поднял на меня глаза. Хитрая ухмылочка блуждает на губах, игривый взгляд.

Ну всё… О чём я там только что говорила?..

– Все об этом спрашивают, – усмехнулся Шейн, расстёгивая пуговицу на моих джинсах.

– Вот и я… спрашиваю… – выдохнула судорожно, обхватила его за шею и приблизила к себе, заставив посмотреть в глаза. – Бенсон, ты ведь не собираешься ничего выкинуть на завтрашнем прямом эфире? А то ты как-то странно быстро согласился…

Губы Шейна растянулись в миленькой улыбке:

– Ну ты ведь знаешь меня…

– Вот именно!

– Конечно, не собираюсь, о чём ты? – Опустился ниже и принялся стягивать с меня джинсы.

– Я убью тебя, Бенсон, честное слово, потому что если ты завтра… – И я замолчала на полуслове, судорожно вздохнув и прикусив губу, когда Шейн прикоснулся губами к переду моих трусиков.

На следующее утро в прямом эфире на шоу Анемоны Шейн, с блестящими глазами и с трудом сдерживая себя от смеха, сделал мне предложение. В самый разгар интервью протянул мне маленькую карточку с надписью:

«Для Тейт»

и внутри слова:

«Миллер, ну сколько можно?

Выходи уже за меня!»

Следующую мою фразу запикать не успели, но все были так счастливы за нас, что шеф даже не сделал Анемоне выговор за мой «французский» в прямом эфире. Потому что я готова была убить Шейна!

И готова была стать его навсегда.

Ведь если ему действительно это важно, то почему я не могу сделать Шейна ещё чуточку счастливее?..

– Я всего лишь хочу называть тебя Бенсон, – усмехнулся он, надевая мне на палец кольцо.

– Ты не мог сделать это дома? – ворчала я с улыбкой и максимально отворачиваясь от камер и Анемоны, у которой глаза были на мокром месте.

– Дома я сделаю кое-что другое, – прошептал он мне на ухо, – а фанаты ждут этого предложения с того самого дня, как тридцать тысяч человек пришли посмотреть на наше воссоединение. Тебе не кажется, что мы им немного задолжали?

– Ты пообещал им, что сделаешь мне предложение? – усмехнулась я.

– Да, но кто ж знал, что твоё занудство окажется настолько мощным, – улыбнулся Шейн и поцеловал меня в губы.

Вся студия зааплодировала.

– Я люблю тебя, Тейт, – прошептал он мне в губы.

– И я люблю тебя, – ответила с улыбкой и отмечая, что колечко на пальце смотрится не так уж и плохо.

– Ну? – подала голос Анемона. – Когда нам всем ждать очаровательных детишек?

– Каких ещё детишек?! – воскликнула я, не сдержав эмоции. – О боже, о чём ты?!

– Действительно, о чём ты, Анемона? – смеялся Шейн, выглядя ни разу не серьёзно.

Стрельнула в него глазами.

– Пока что никаких детей! – уверенно заявила я. – Бенсон, ты нарываешься!

Шейн, смеясь во весь голос, повернулся к Анемоне и ткнул в меня пальцем:

– Ты видела когда-нибудь такую зануду?

Анемона поддержала его смехом, а у меня пар из ушей готов был повалить. Мы ведь решили с Шейном, что о детях будем думать не раньше чем через несколько лет, через три, может, четыре года!

– Детей мы пока не планируем! – решительно заверила я, глядя на ведущую.

– Конечно, не планируем, – со всей серьёзностью кивнул Шейн.

– Бенсон!

Рассмеялся:

– Что? Я ведь сказал: никаких детей!

– Никаких детей!

– Абсолютно никаких детей!

Девять месяцев спустя

– Поздравляю, у вас мальчик! Папаша, перережьте пуповину! Папаша?! Вам плохо? Держите папашу!