Екатерина Шпиллер - Про Любовь Одиноких Женщин

- Странно... Пытался вспомнить, как я жил без тебя, до тебя. И понял, что начал всё забывать. Ранний склероз? Не поверишь: я пытался вспомнить лицо первой жены и не смог. Так, какие-то общие черты, могу описать словами, но её облик ускользает. События будто покрылись патиной, пылью, узором из паутины.

- Эй, ты работу-то свою не забудешь? А то потом я буду виновата, что своим присутствием стёрла из твоего мозга все знания, - смеялась Лида, ощущая в животе приятное щекотание от его слов, но в то же время непонятную тревогу, что-то вроде огромной ответственности, которая теперь легла на её плечи. Впервые она почувствовала именно ответственность за другого человека. Да, это было тревожно, но, подумав над новым чувством, Лида поняла, что не променяет его ни на какую свободу от ответственности и страха за любимого. Былое одиночество с его абсолютной независимостью вдруг представилось таким печальным, что даже напугало.

- Если бы я тебя не встретила, то продолжала бы жить своей жизнью, не зная о другой. Неужели была бы счастлива, как прежде? Да нет, я не была счастлива, - рассуждала Лида, положив голову на плечо Аркадию и крепко держа его за руку, - я была спокойна и умиротворена, а это другое. Я просто не узнала бы, что такое счастье, вот. Да, трагедии не произошло бы. Но и счастья никогда не было бы тоже.

Шли год за годом, то ли шесть лет минуло, то ли семь, то ли восемь... Оба работали - успешно и с удовольствием, но только до поры, до времени. Когда грянул кризис 98-го года, Лидины дела пошатнулись. Её издательство сильно скрючилось и обеднело. Пострадало, прежде всего, как раз то, что объективно делалось очень профессионально, то есть, качественные переводы лучших зарубежных романов. Они перестали приносить ту прибыль, какую стали легко давать дешёвые покетбуки по-кроличьи расплодившихся отечественных сочинительниц детективов и женских слюнявых "хистори", а также боевики и фантазийные поделки со всего света. Увы... Лида получала на заказ максимум одну книгу в полгода. Но теперь это уже было совсем нестрашно ни с какой стороны - ни с материальной, ни с моральной. Переехав к Аркадию, а свою квартиру сдав в аренду, Лида с удовольствием занялась "гнездом": готовками, уборками... Аркадий протестовал: у него уже много лет была домработница, но Лида упросила его сократить приходы той до одного раза в неделю, а всё остальное время сама радостно и с удовольствием окунулась в домашнее хозяйство и наведение порядка. А ещё внезапно научилась печь вкусные пироги и кексы.

Частенько супруги срывались и ехали в Европу - побродить по музеям и бульварам, посидеть на Елисейских полях, в очередной раз повосхищаться Тауэром или полюбоваться узенькими улочками Барселоны. Их любимым местом стал Рим. В любую погоду, если нужно взяв зонтик и перчатки, выходили из отеля (они всегда выбирали гостиницу в самом центре города) и шастали, глазея на потрясающую красоту, не уставая ей по-детски радоваться и удивляться.

Они тихонько и очень музыкально пели в унисон старый хит из восьмидесятых - "Римские каникулы" группы "Матиа базар". Вот так шли под дождём и пели - на итальянском! Лиде было несложно в своё время выучить весь текст, и она научила словам Аркадия, который, разумеется, тоже всегда любил эту песню. Только раньше они её слушали, а теперь пели. Гуляя по улицам Рима. И каждый раз опять и снова восхищаясь его сказочной красотой и чудесами: когда вдруг из-за угла обычного квартала мог неожиданно возникнуть потрясающей красоты храм, буквально сбивающий с ног своим видом. Да, они уже наизусть знали, где пешехода ждёт "встреча", но радости от этого было не меньше, а, может, даже больше, будто из-за поворота появлялся добрый друг, которого только что поминали и так хотели увидеть поскорей.

А московские зимние вечера... На мягком диване под одним огромным пледом. Перед экраном самого большого на тот момент телевизора. Они пересмотрели весь "золотой фонд" Голливуда, к которому оба были неравнодушны. Особенно мюзиклы и детективы. Иногда один из них вскакивал и бежал на кухню, чтобы сварить кофе, и потом приносил на изящном подносике две дымящиеся ароматом чашки и конфетки. И совместный просмотр - теперь уже с кофе - продолжался. Старый Голливуд звучал фокстротом или свингом, мелькал чёрно-белый экран, а два взрослых человека с совершенно счастливыми и умиротворёнными лицами, обнявшись и пританцовывая плечами, смеялись над собой и целовались, как подростки на заднем ряду кинотеатра."