Алексей Егоров - Радио Пустота

– Вы Бужеле тридцать седьмого пьете?

– А что, – переспросил его я, – в этом знаменательном году делали хорошее вино?

Он улыбнулся и поморщился как от кислой капусты, – Это у нас, на родине в это время не только вина, хорошей водки не делали. А то только и делали, что сажали всех и вся по каторгам да по лагерям. И еще, людей хороших делали, в смысле строгали. А там…, – и он многозначительно вытянул это слово, давая понять что точно уверен где это самое «Там» находится, и что там творилось в знаменательный тридцать седьмой.

Я от вина не отказался. Тем более он разливал его из под стола, он называл этот способ «Студенческий», и постоянно озирался по сторонам, подливая мне и себе.

– Как это вы про женщин скорбно рассказывали в своих ночных передачках, – видимо переходил к делу, он.

– От чего же скорбно, – смутился я, – возможно немного иносказательно, а так, если в общих чертах,…

– Правдоруб значит?! – расхохотался он и снова подлил, – А кому она нужна твоя эта правда? Ты так про баб говорил, что можно было подумать всякое такое.

– Что к примеру?

– К примеру, – и он хитро прищурился, – к примеру, что у всех женщин только одно на уме. Обольстить нас забеременеть и бросить.

– Как будто у вас в этом плане все гладко да сладко, – злобно пробурчал я, но он к счастью меня не услышал.

– А я одинок, – продолжил он, – и знаете, думаю вы меня поймете. Свобода!!! Хотя, я не сразу пришел к этому. Хотите расскажу.

– А валяй, – пропел я, тем более Бужеле уже впиталось в корку головного мозга и он заказал баночного пива. В перспективе завтрашнего похмелья я не сомневался не капли, и вряд ли вспомню мою встречу сегодня.

– Я встретил ее случайно, также вы начинали свои рассказы в эфире?

– Ну да, – улыбнулся я.

– Так вот, хрена лысого, – озлобленно проскрипел он и глотнул свежего пива, – о ней я знал чуть ли не с рождения. Знаешь как это бывает, родители порешили и все. Но, я скажу тебе, она была совсем не дурнушка. Отец ее, грек, был директором колхоза «Светлый уть». Там кто – то первую букву спер, так и стали колхоз именовать.

– Грек? – недоумевал я.

– Точно тебе говорю, – он замотал головой в знак правдивости своего повествования, – колхоз этот он выиграл в казино. В этой своей Греции. Приехал как то один наш сельчанин, по совместительству держатель контрольного пакета акций, этого самого «Уть», в Грецию. Надрался до поросячьего визга, и, в порыве страсти бросил на зеленое сукно рулетки все то, что осталось у него из самого дорогого сердцу. Документы на колхоз. Так сказать пошел ва-банк. И просрал свою историческую родину.

Я сразу включил воображение. Передо мной открылся бескрайний пейзаж сельского безмолвия. Морозное ноябрьское утро. Сельчане собрались у клуба. Здесь все, и тетка Матрена с обосранным своим подойником. И дед Митяй со свистком. И Сенька плешивый и Любка пулеметчица. Короче весь цвет сельской интелегенции. Бомонд стыл в ожидании трансцендентного появления нового барина. Старый то сгинул на чуждой земле Эллады. Пал, так сказать.

О том здесь всякий и сожалел и нет одновременно. На повестке дня остро стояло три извечных вопроса.

Во первых, не закроет ли новый барин сельский пункт приемки цветного металла. Так успешно снабжавший всех жителей настойкой боярышника (в обмен на провода из соседних сел и оргтехнику).

Во вторых, не закроет ли новый барин дискотеку, ту, что так радовала молодежь по субботам. Когда сюда съезжались из окрестных деревень, все любители субботнего фитнеса, с изысканным угощением в отместку за украденные провода и оргтехнику.

Ну, и в третьих, начнет ли новый барин платить зарплату? И это ничего, что в селе никто и нигде не работает. Это же мелочи. А на мелочи, как водится, в нашей необъятной стране не принято обращать внимание.

Наконец из за пригорка показался белоснежный лимузин. Хотя вряд ли лимузин проехал бы по этим дорогам. Скорее всего это был бронетранспортер. И так… из за сопки, свирепо попукивая показался белоснежный бронетранспортер. Сельчане ойкнули, но не разбежались. В воздухе повисла немая пауза, запахло лавровым листом. Хрюкнула свинья, все куры дружно снесли по яичку.

– Да совсем все было не так, – раздосадовался он и заказал водки, – просто суть в другом. Дело в том что я поехал знакомиться с ее родителями в их семейный особняк. Невеста попросила преподнести ее родителям подарок. И знаешь, я начал бродить по бесконечным лабиринтам комнат, и вдруг наткнулся на убогое и обшарпанное пианино. И тут меня осенило. Я его выкинул на помойку. Да, представь себе, в Греции тоже есть помойки. И поставил на его место, белоснежный концертный рояль.