Карин Ламбер - Дом, куда мужчинам вход воспрещен

Она также заранее пригласила скрипача и выбрала музыку. «Вправе ли мы быть счастливыми на похоронах, поддавшись чарам сонаты Баха?» – спрашивает себя Жюльетта, слушая это адажио, которое даже профанам говорит нечто большее, чем просто ноты.

Несколько бывших балерин тоже здесь с последней беззвучной овацией. Украдкой смахивая слезы с пергаментных лиц, они бросают охапки жасмина на гроб из красного дерева и уходят. Карла улыбается, вспомнив, что в Индии жасмин символизирует женские чары и носит поэтичное имя «королева цветов».

Незнакомец подходит к Жюльетте, которая держит за руку Симону, ухватившуюся за локоть Джузеппины, опирающейся на плечо Розали, привалившейся к Карле.

– Вы ее жилички? – выдыхает он.

Они кивают. Старик кланяется:

– Фабио Сартори. Piacere … [77]очень рад.

Фабио Сартори!

Жюльетта вспоминает признания Королевы в вечер их стычки: «Сартори… исключительный человек, утонченный, образованный… он единственный ушел от меня сам, прежде чем я его бросила. Когда он вернулся, много лет спустя, мы стали друзьями. С ним одним я делилась всеми своими переживаниями, своей слабостью и силой, своими сомнениями. Знаешь, дружба – это как очень мягкий теплый шарф, в который можно закутаться. Ты вот делишься с твоим другом Максом, это он – твой старый кашемировый свитер».

Жюльетта мнется. Момент не самый подходящий, но ей очень хочется кое о чем его спросить.

– Вы любите вина? Особенно красные, с красивыми названиями?

Печальные глаза на миг озаряются светом.

– Пока я жив, на вашем столе воскресными вечерами всегда будет вино. – Он глубоко вдыхает: – Когда я в последний раз говорил со Стеллой…

Из внутреннего кармана пальто он достает конверт. Руки у него дрожат, когда он протягивает его Жюльетте:

– Она попросила меня передать вам это… если с ней что-нибудь случится.

Жюльетта смотрит на своих подруг, словно испрашивая их одобрения, и берет конверт.

Люди постепенно расходятся с кладбища. Диего уже ушел, его ждет работа. Они помолчали после сладостных звуков скрипки, посмотрели, как скрывается гроб под комьями земли, и теперь им хочется пройтись, подышать. Под большим буком стоит скамейка. Не сговариваясь, они направляются туда. Жюльетта садится между Розали и Симоной, Джузеппина – рядом с Карлой. Два воробья что-то клюют у скамейки. Розали накрывает ладонью руку Жюльетты:

– Давай.

Жюльетта вскрывает конверт. Внутри ключи, связанные ленточкой. И письмо.

Дорогие мои, мои подруги.

Я пишу вам, глядя на небо и слушая пение соловья.

Вы только сейчас это узнали – меня зовут Люсеттой. Не самое воздушное имя для прима-балерины! А между тем я была Жизелью, Кармен, Коппелией, Золушкой и многими, многими возлюбленными. Я с триумфом выступала во всех столицах мира. Танцевала страсть, страдание, измену, смерть. И у смотревших на меня мужчин загорались глаза. Я обожала их ухаживания, бурные ночи, огни фейерверка. Но желание мимолетно, а поддерживать его пламя изо дня в день – большое искусство, в котором мне не дано было преуспеть. Я предпочла искры!

Мое усталое тело слабеет с каждым днем. Мой верный слуга предает меня. Мое пространство сужается. Я всегда жила в движении. Я не могу больше танцевать, не могу больше пленять, поэтому предпочитаю уйти – к Нуриеву, Бежару и многим другим. Я не хочу обратиться в сломанную куклу. Не хочу услышать, как плачет бамбук. Я еще могу станцевать последний акт и сказать: занавес!

Я не верю ни в рай, ни в ад. Буду ли я танцевать в ином мире? Не знаю. Но я надеюсь, вопреки всему, что мы еще где-то встретимся и под прелюдию Баха весело посмеемся вместе над тем, как боялись расстаться навсегда.

Думая так, я ухожу почти с легким сердцем.

Мы с вами создали нечто редкое, прекрасный дом, славное сообщество. Вы исключительные женщины, каждая на свой лад. Берегите себя, соседки.

Карла, ты воплотила в жизнь твою индийскую мечту, не забывай наш улей.

Розали, я знаю, что ты получаешь открытки от Франсуа. Ответь ему: «Не пиши мне больше» – и не вставай в позу цапли в следующий раз, когда мужчина тронет твое сердце.

Джузеппина, как насчет твоего соседа на блошином рынке, того, что продает супницы? Что, если ты приготовишь ему как-нибудь суп-пюре и пригласишь поужинать?