Лорен Грофф: Судьбы и фурии

Лотто ел в полном одиночестве, сидя за столом для пикника. В какой-то момент он так перемазался кинзой, что сидящий напротив него азиат, гладковыбритый и причесанный, усмехнулся. Рядом с ним сидела девушка с пышной копной волос, подведенными глазами, красными губами, пирсингом в брови и фальшивым изумрудиком, сверкавшим в сережке в носу. Она уставилась на Лотто так пристально, что он почувствовал странное покалывание в ногах, а потом и сам не понял, как пришел к выводу, что она, должно быть, хороша в постели. Рядом с девушкой сидел невыразительный толстяк в очках, судя по всему ее близнец.

Азиата звали Майкл. Девушку с пристальным взглядом – Гвенни. Но самым важным оказался толстяк. Его звали Чолли.

В этот день в Тако-хижине оказался еще один Ланселот. Его все звали Лэнс. Тощий, бледный тип, которому явно не помешало бы есть больше овощей. Кем был этот чудик? Он нарочито неторопливо расхаживал по хижине в своей шапке набекрень и футболке, такой длинной, что она доставала до колен. Издавая губами звуки в стиле бит, он пошел в туалет, а когда вернулся, принес с собой жуткую вонь. Парень со спины дернул его за футболку, и на пол упал маленький кусок дерьма. Кто-то тут же закричал:

– Лэнс футболку обгадил!

Они прохаживались на его счет еще довольно долго, пока кто-то не вспомнил, что здесь есть еще один Ланселот, странный и, судя по всему, уязвимый новичок. Кто-то спросил Лотто:

– Эй, салага, мы, похоже, до смерти тебя напугали, а?

– Как твое полное имя, сир Лансепот?

Лотто сжался и почувствовал себя очень жалким. Отставив еду, он поплелся восвояси, но близнецы и Майкл поймали его у пальмы для парочек.

– Это настоящая поло? – спросил Чолли, пощупав рукав его рубашки. – Они стоят по восемьдесят баксов за штуку!

– Чолл, – одернула его Гвенни. – Опять эти твои потребительские штучки.

– Взял со скидкой, – сказал Лотто, пожав плечами, хотя на деле это было не так.

Целое мгновение они смотрели на него не отрываясь.

– А вот это уже интересно, – сказал Чолли.

– Да, он ничего, – сказал Майкл.

Они посмотрели на Гвенни. Она смотрела на Лотто, сузив глаза так, что они превратились в две накрашенные тушью щелки.

– Ладно, – вздохнула она наконец, – давайте его оставим.

Когда она улыбнулась, у нее на щеке появились ямочки. Все эти ребята были немного старше него и переводились уже в одиннадцатый.

И знали вещи, о которых он и понятия не имел.

Жизнь Лотто наполнилась песком, пивом и наркотиками. Однажды он даже стащил у матери обезболивающие таблетки, чтобы поделиться ими с новыми друзьями. Днем его тоска по отцу приглушалась, но по ночам он все еще просыпался в слезах. На день рождения Лотто получил открытку с карманными деньгами на неделю, что было довольно глупо для пятнадцатилетнего.

Лето закончилось, и начался учебный год. Девятый класс оказался сущей легкотней для человека с его памятью. А после школы Лотто всегда приходил на пляж и торчал там до глубокой ночи.

«Дунь», – говорили ему друзья, и он дул. «Курни», – добавляли они, и он курил. Так он мог на время забыться. Из троих новых друзей Гвенни оказалась самой интересной. В ней тоже чувствовался какой-то надлом, хотя никто и не говорил ему, какой. Гвенни переходила шумную трассу, а в супермаркете засовывала в рюкзак банки со взбитыми сливками. Она казалась дикой, хотя близнецы жили на ранчо, у них было двое родителей и к тому же Гвенни посещала курсы по подготовке к поступлению в университет. Целых три курса. Ей нравился Майкл, а Майклу нравилось класть ладонь ей на колено, когда никто не видел. А Лотто по ночам мечтал сорвать с нее одежду и заставить содрогаться от удовольствия. Однажды вечером он взял ее холодную ладонь в свою. Гвенни позволила ему подержаться за нее секунду, прежде чем он сжал ее пальцы и отпустил. Иногда Лотто представлял себя, Гвенни и Майкла птицами, парящими в высоте, словно со стороны наблюдал, как они описывают круги, сменяя один другого. И только Чолли, стоящий в стороне, насмехался, глядя на эти круги и изредка пытаясь втиснуться между ними.

– Знаешь, не уверен, что до тебя у меня были настоящие друзья, – сказал Чолли однажды, обращаясь к Лотто.

Они были в пассаже, играли в видеоигры, трепались на всякие философские темы, Чолли возился с кассетами, которые достались ему в Армии Спасения, а Лотто – с учебником за девятый класс, который мог бы с легкостью пролистать и тут же процитировать, особо не вникая в текст. Он поднял голову и увидел отражение Пак-Мэна на блестящем от жира лбу и подбородке Чолли. Мальчик поправил очки указательным пальцем и отвернулся. Лотто почувствовал прилив нежности.