Мэри Кайе - Далекие Шатры

– По словам моего родственника, – сказал Зарин, – только позже стало известно, что неприятель получил сильное подкрепление из Кабула – четыре полка и шесть орудий, так что общая численность войска составила почти пять тысяч человек плюс семнадцать орудий. К тому же они сражались с великой отвагой и яростью, снова и снова отражая наши атаки и нанося нам столь тяжелые потери, что нашей армии потребовалось почти два полных дня, чтобы захватить Пейварское ущелье. Победа досталась нам чрезвычайно дорогой ценой – как в части живой силы, так и в части материальных средств.

Даже делая поправку на хвастливые разговоры, слышанные в Кабуле и Чарикаре, Аш подозревал, что для войск раджа все складывается не самым лучшим образом, и рассказ Зарина подтвердил это. Победоносное продвижение к Кабулу остановилось по причине нехватки транспорта, а войска, стоявшие в Джелалабаде и фортах Куррама, страдали от болезней, вызванных жестокими холодами. Хуже всего приходилось британским полкам и подразделениям с юга, не привыкшим к таким морозам. Хронически не хватало вьючных животных, а подножного корма в Хайбере было так мало, что в последнее время старший офицер комиссариата жаловался, что, если он на две недели не отошлет своих верблюдов обратно на равнины для выпаса, весной ему понадобятся новые взамен тысяч подохших, чьи разлагающиеся трупы непременно станут источниками чумной заразы.

Аналогичные жалобы, сказал Зарин, поступали с Куррамского фронта, а также из Кандагара, где стояла та часть армии генерала Стюарта, которая сначала заняла Келати-Гильзаи, а потом отступила под натиском противника. Другая часть армии, продвигавшаяся к Герату, была остановлена у Гильменда, а армия генерала Сэма Брауна – в Джелалабаде. Прибывшие несколько дней назад новобранцы рассказали Зарину, что войска в Дадаре, Джейкобабаде и Кветте испытывают такую же острую нехватку транспортных средств и что пустыня и перевалы усеяны трупами верблюдов и брошенными ящиками с боеприпасами и провиантом…

– Будь я суеверным человеком, – сказал Зарин, – каковым я, милостью Всемилостивого, не являюсь, я бы сказал, что это про́клятый год и что мы вступили в него под несчастливой звездой – не только здесь, в Афганистане, но и на востоке. Приходят известия, что по всему Ауду, Пенджабу и Северо-Западным провинциям снова выпали зимние дожди и тысячи людей умирают от голода. Ты слышал это?

Аш помотал головой: нет, не слышал, но он знает, что здесь, в Афганистане, все население уверено в победе и что Шир Али издал фирман, в котором говорится о поражениях и тяжелых потерях оккупантов и о победах его собственных пожирающих британского льва воинов, которые в сражениях с армиями раджа демонстрируют такую отвагу, что каждый из погибших, прежде чем отправиться в рай, убил по меньшей мере трех врагов. В военное время обе стороны всегда ведут такие речи, ничего другого и ожидать не приходится. Но в силу своего национального характера и отсутствия сообщения между племенами – и поскольку они еще не потерпели крупного поражения, – все до единого афганцы твердо убеждены, что их войска без труда остановят неприятеля, продвигающегося к Кабулу…

– Они же наверняка знают, что мы захватили Али-Масджид и Пейварское ущелье, – угрюмо заметил Зарин.

– Верно. Но те, кто сражался там с нами, рассказывают о боях крайне односторонне, похваляясь тяжелыми потерями, нанесенными нам, и приуменьшая собственные потери. Не приходится удивляться, что люди, слыша подобные разговоры, по-прежнему надеются на победу Афганистана, подобную одержанной их отцами почти пятьдесят лет назад, когда они за несколько дней уничтожили целую британскую армию. Твой отец предупреждал меня, что они не забыли эту историю, и сегодня она рассказывается повсеместно, даже малые дети знают ее. Однако я не встречал ни одного афганца, который бы помнил или хотя бы слышал об успешной обороне Джелалабада войском под командованием генерала Сейла-сахиба или о победоносном марше Поллака-сахиба через Хайберский перевал и последующем разрушении этим генералом Великого базара в Кабуле. Такие вещи они предпочитают забывать или просто не обсуждать, и, на мой взгляд, в этом кроется величайшая опасность для нас: они не предпримут попытки договориться с нами, покуда убеждены, что могут с легкостью победить нас, покуда полагают, что заманили нас в западню и могут истребить, когда пожелают.

Зарин коротко рассмеялся и сказал: