Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

У Кармен выход в эфир был в 22:00, до этого времени был ещё час, но дома сидеть она уже не могла: позади диктора виднелась их студия, по которой метался почти весь персонал «Канал Асуль». Быстро собравшись и оставив уставившегося в экран мужа, она спустилась в гараж своего таунхауса, одела светлосиний, под цвет мотоцикла, блестящий шлем и завела мощный прожорливый двигатель своего «бмв». Через десять минут она была на месте.

В студии в прямом эфире по всем трём местным канарским каналам показывали эвакуацию людей. Хосе Луис, тот самый диктор, которого Кармен только что видела по телевизору дома, в который раз повторял одну и ту же информацию. Над местом событий последний час кружил собственный репортёр «Канал Асуль» с острова Эль Йерро, другой дежурил в клинике на Ла Пальме, куда начали привозить раненых, а третий брал интервью у старшего диспетчера аэропорта имени Королевы Софии на Тенерифе. Картинка с места посадки самолёта была практически тёмной: на Канарах наступала ночь.

– Кармен, иди к гримёру, через полчаса твой эфир, – подлетел к ней откуда-то сбоку всклоченный директор канала. Ворот его рубашки был расстегнут, а галстук смотался в узкий длинный узел. В руках тлела недокуренная сигарета.

Последний раз Кармен видела его в студии почти полгода назад, во время интервью Дженифер Лопес и Марка Антония. У тех как раз были гастроли по Европе, один из концертов которых проходил на Тенерифе.

– К этому времени обещают дать полную информацию о спасённых, – бросил директор и убежал к одному из трезвонящих в студии телефонов.

Спустя двадцать восемь минут, Кармен сидела в жарком свете софитов за столом их уютной студии. Перед ней лежал лист бумаги с только что полученной информацией, которая дублировалась на стоящем под объективом главной камеры телесуфлёре.

– Эфир, – скомандовал режиссер и запустил новостную заставку со скачущими через весь экран лошадями.

– Доброй ночи, – начала Кармен. – Я – Кармен Наварро, и мы продолжаем вести репортаж с места драмы со счастливым концом, разыгравшейся сегодня вечером у берегов Канарских островов. Российский самолёт, совершавший рейс Москва – Тенерифе, с двумястами восьмьюдесятью пассажирами на борту, был вынужден совершить аварийную посадку в открытом океане, в шестидесяти километрах к северо-западу от острова Эль Йерро. Благодаря мастерству пилотов, многотонный «боинг 747» удалось посадить без значительного ущерба для пассажиров. Аварийная посадка произошла вследствие возгорания одного из двигателей, расположенного на левом крыле самолёта. Причина возгорания двигателя выясняется.

– На своих экранах вы можете видеть, что при посадке самолёт почти потерял хвостовую часть. – В эфир пошла смоделированная на компьютере аварийная посадка, где было видно, как самолёт коснулся воды сначала задней частью фюзеляжа, затем подпрыгнул, снова ударившись о воду хвостом. – Видимо, от соприкосновения с водой, хвост самолёта и задняя часть фюзеляжа отделилась от корпуса и почти отвалилась. Самолёт в данный момент дрейфует на воде. Несмотря на повреждения левого крыла, переворачивание самолёта маловероятно. По словам официальных лиц, самолёт медленно наполняется водой и через некоторое время затонет. Тем не менее, спасательные службы заявляют, что успеют эвакуировать всех пассажиров приводнившегося самолёта.

– На место приводнения экстренно стянуты все береговые службы спасения, патрульные катера «гвардии сивиль» и подразделения испанской армии. На данный момент эвакуация проходит нормально, пассажиров подбирают корабли и вертолёты служб спасения.

Герман очнулся от холода. Возращение в сознание отдалось тупой болью в ногах и спине. Голова гудела. Чуть шевельнув одеревеневшим телом, он открыл тяжелые веки и увидел раскинувшееся над ним ночное небо. Звезды висели так низко, что казалось, можно было дотянуться до них рукой. Луна потеряла левую верхнюю четверть и от этого напоминала сдувшийся футбольный мяч, которым в детстве они с друзьями играли во дворе в футбол.

Справа от луны тянулся длинный и сияющий Млечный Путь, похожий на неаккуратную дорожку просыпавшегося сахара. Слева от него сияла громадных размеров Большая Медведица. Красота такого близкого и такого необъятного космоса завораживала. Южное небо… Канары… В ту же секунду Герман вспомнил всё остальное. «Где я!?»

Судя по холоду, тишине и близкому шуму моря, он уже не в самолёте. Под ним твёрдый песок. Одежда сырая и его знобит. Пахнет морем и какими-то южными цветочными ароматами. Его будто выбросило из моря на берег.