Уильям Берроуз - Пространство мертвых дорог

Дождь… Дождь… Дождь…

Прижались друг к другу, завернувшись в промокшие насквозь одеяла, под тяжелым брезентом… кап-кап-кап… лошади все время запутываются в привязях, кому-то надо встать и посмотреть, что там с ними, а морфина уже почти не осталось… в отряде четыре морфиниста, им приходится установить норму – по четверть грана два раза в день. Им придется пройти через жуткие муки, прежде чем они к этому привыкнут… мальчик с растянутыми связками на ноге… Ким говорит, чтобы он думал о чем-нибудь приятном. Сам Ким все время старается думать о сахаре, но тот постоянно просыпается, шприц ломается, опиум превращается в грязь.

И Том закатывает ему сцену по поводу Денни:

– Твой призрачный любовничек – из загробного мира, верно?.. Или еще какая-нибудь мерзость в том же духе… Это все твои оккультные развлечения.

– Хватит, Том, мне и так нелегко.

– Иди, иди, наколдуй себе какого-нибудь монстра. Между нами все кончено.

Вместе нас удерживает только то, что мы заранее решили, куда направляемся и почему. А направляемся мы на юг, в сторону Мексики, потому что за голову каждого из нас назначена награда – за чью-то побольше, за чью-то поменьше, а назначили их по большей части Старик Бикфорд и мистер Харт – газетный магнат, который не выносит, если в его присутствии произносят слово «смерть» и который утверждает, что мы «портим здоровую кровь, текущую в жилах Америки, и развращаем доверчивых юнцов».– Мы у богатеев в черном списке. Поэтому мы корчим из себя робингудов, помогая бедным мексиканским крестьянам, и портим нашу здоровую кровь вяленым перченым мясом, сплетнями и молчанием.

Мы ослабели от голода, мы промокли, мы имеем жалкий вид, у нас окончились всякие припасы. Пора произвести вылазку в город.

– Итак, из-за того, что тебе нечем ширяться, нам придется отправиться в город, я правильно понял? – ехидничает Том. – И в какой же?

– В ближайший. Вопрос ставится на голосование.

Все голосуют «за», кроме Тома, который долго думает и только потом, пожав плечами, выдавливает из себя согласие.

Все знают, что это рискованно, поэтому готовятся основательно. Упитый Пит, паренек из Бруклина с лицом хорька, – наш эксперт по вопросам уничтожения. – В седельном вьюке у него снаряженные осколочные бомбы: остается только поджечь фитиль и бросить. Все приводят в порядок свое оружие. Ким и Бой берут на каждого по два гладкоствольных пистолета со спаренными стволами 20-го калибра и вешают их но обе стороны седельной луки. У других мальчиков нарезные револьверы калибра 410, заряженные стандартными пулями с сечением в одну шестую дюйма, а у двоих под куртками спрятаны обрезы 12-го калибра – их можно выхватить моментально. Тощий мексиканский парнишка по прозвищу Десять Штук с непроницаемыми агатовыми глазами держит в кобуре под своим пончо двуствольный пистолет 10-го калибра с пружинным гашением отдачи.

Рыжий Пес, проводник и следопыт, обследует окрестности и продумывает путь отступления на случай, если мы влипнем в историю и будем вынуждены уйти на дно – то есть на заброшенную ферму в трех милях от окраины города. Они всегда думают, что ты будешь прятаться где-нибудь далеко. Близко от города они и искать не станут. Кроме того, Рыжий Пес замечает на дороге «отвлекающий знак». Вот он стоит, в пятистах ярдах от нас:

МАНХЭТТЕН НЬЮ-МЕХИКО

В тополиной роще на берегу широко разлившейся грязной реки. Ким изучает город в полевой бинокль… придорожные харчевни, люди ходят туда-сюда… Субботний вечер в Нью-Йорке. Ким передает бинокль.

– Что-то мне здесь не нравится, – говорит он.

– Почему?

– Потому что я вижу одни и те же лица в самых разных местах по нескольку раз… такое ощущение, что они здесь все гуськом ходят.

– Ну, ты же сам знаешь, городок-то маленький.

– И все же что-то здесь не так. А ты что думаешь, Том?

Том раздраженно пожимает плечами:

– Ну, это вам же, торчкам, туда позарез надо… вы и решайте.

– Не веди себя как баба, Ким.

– Знаки неблагоприятны.

– Может, тебе стоит посоветоваться с твоим духом – хранителем?

– Ладно. Пошли.

Может, все в порядке, думает Ким, а я попросту запаниковал. Ему во сне приснилась сколопендра, он вскочил крича и пинаясь, а в другой раз проснулся и все лицо у него было в слезах – или то были дождевые капли?

Если это Манхэттен, то главная улица, разумеется, называется Бродвеем. Они едут по Бродвею, растянувшись длинной вереницей. Денни сзади и слева от Кима, Том сбоку. В первый раз за много недель показывается солнце. Горожане прогуливаются по улицам, обмениваются приветствиями, приподнимают шляпы.