Дин Кунц - Эшли Белл

– Я буду к вам заходить и проверять, – пообещала медсестра, – а теперь отдыхайте.

Когда женщина ушла, Биби дважды попыталась откинуться назад, но оба раза ее охватывала паника. Девушке казалось, что она падает вниз. Нет, это было больше, чем ощущение. Биби была уверена в том, что, откинувшись назад, упадет в бездонный провал, словно она сейчас сидела на краю бесконечности. А еще движение всего на дюйм-два назад усиливало головную боль. Даже прекрасно понимая то, что наклоненное изголовье кровати помешает ей лежать горизонтально на спине, а ее голова будет приподнята, Биби не решилась на третью попытку. Она сидела прямо. Голова опущена. Глаза прикрыты. Руками она обнимала себя за плечи так, словно это могло чем-то ей помочь.

Как ни странно, через пять минут боль начала затухать. Аспирин так быстро не усваивается. Скорее всего, это второе лекарство. Когда девушка открыла глаза, то увидела, что палату заливает красноватое свечение. Сначала Биби показалось, что у нее вновь проблемы со зрением, но потом она поняла, что просто не горит электрический свет, а солнце за окном уже садится. Закат окрасил небо в огненную реку расплавленного стекла, и теперь дневное светило медленно исчезает на западе.

Ее рука потянулась к переключателю света на перильце кровати. Овальной формы на ощупь, он был каким-то не таким… мягким и чешуйчатым, будто она коснулась головы живой рептилии. Белый шнур принялся протестующе извиваться. Биби выронила переключатель и в изумлении уставилась на свою сведенную судорогой руку, которая неожиданно принялась пальцами «клевать» воздух, уподобившись птице, долбящей ствол дерева в поисках прячущихся под корой насекомых. Рука дергалась изо всех сил, «клевала» и «клевала», а Биби ничего с этим не могла поделать.

«Припадок», – промелькнуло у нее в голове.

Словно в подтверждение поставленного диагноза, девушка хрюкнула, а затем издала мяуканье, уподобившись животному. Потом из ее горла донеслись сухие звуки. Онемение, завладев кистью, расползлось вверх по руке и проникло дальше по телу. Биби упала назад, ударившись спиной о матрас. Он остановил ее падение, но в своем воображении она продолжала падать. Край, которого прежде боялась, оказался там, и, она, сорвавшись, все падала и падала вниз в бездонную пропасть. Она пролетела палату, залитую дрожащим красноватым свечением, но комната не уменьшалась, как в сказке об Алисе, упавшей в кроличью нору.

Несколько лоснящихся черных пятен в поле зрения девушки, напоминающих жирные капли нефти, окруженные красноватым свечением. Сначала их было меньше дюжины, потом десятки… сотни… Свет погас, и блестящая тьма затопила Биби. Ей хотелось позвать на помощь, но, как у всех утопающих девушек до нее, у Биби перехватило дыхание.

Со времени бегства из квартирки над гаражом минуло две недели. Четыре недели оставалось до того, как Олаф, мягко ступая, вошел в ее жизнь. Выдалось очередное воскресенье, когда ее родители будут спать допоздна. Маленькая Биби проснулась и оделась, пока последние бастионы ночи падали под натиском зари. Девочка сунула два злаковых батончика в карманы своей хлопчатобумажной куртки из плотной ткани с рисунком в виде ворсистых параллельных полосок. Когда утро расправило свои розовые, словно у фламинго, крылья на востоке, девочка преодолела два с половиной квартала, отделявшие ее от парка, тянувшегося вдоль Оушен-авеню.

Биби уселась на скамейке в «уголке вдохновения», откуда прекрасно было видно, как волны разбиваются о берег, а морские глубины открывают полосатую, будто у арбуза, окраску, где зеленый цвет соседствует с темно-зеленым. Сидя на этой нависающей над океаном площадке, Биби часто воображала себя пираткой, рассекающей на собственном корабле морской прибой, или китом, настолько огромным, что он ничего не боится в своем затененном водном мире. Сегодня она представляла себе жизнь после смерти, ни небеса, а существование после смерти в этом мире, если на свете вообще бывают призраки.

Съев первый злаковый батончик и решив немедля приняться за второй, Биби отправилась в обратный путь домой. Если бы она была девочкой действия, девочкой непоколебимой решительности, такой, как девчонки, о которых Биби любила читать в книжках, она не страшилась бы раскрыть загадку, привлекшую ее внимание.

У калитки, ведущей в переулок, Биби свернула в задний дворик между гаражом и бунгало, взобралась по ступенькам на балкончик и замерла там.