Дин Кунц - Эшли Белл

Сначала Биби не совсем поняла, что Терезин имеет в виду и как он вообще может о таком знать. Она уже подумывала о том, чтобы попытаться вычеркнуть его из созданного ею мира, провести по этому человеку своим ластиком так, как она сделала с Чабом Коем.

Терезин улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Не сработает, прекрасная Биби. Сама хорошенько подумай, и ты поймешь почему…

Биби ощутила, как развитие сюжета ускользает из ее рук. Она почувствовала себя растерянной. У нее началась легкая клаустрофобия. Архитектура этому всецело способствовала. Длинная цилиндрическая форма зала и окна-иллюминаторы создавали иллюзию, что она находится внутри подводной лодки. Туман, словно сумрачный океан, достигал окаймленных бронзой стекол. Учитывая грандиозность зала и манию величия, заметную во всем, эта субмарина вполне могла быть «Наутилусом» Жюля Верна, а Терезин – капитаном Немо с заскоками Ахава [112].

Он сказал: «Если я ее убью, ты тоже умрешь».

Смысл его слов внезапно дошел до ее сознания. Девушку качнуло, когда о ее тело ударилась парапсихологическая сейсмическая волна. Ему известна правда о поисках Биби: она хочет спасти себя, избавившись от рака. Для этого Биби надо встретиться с Эшли Белл. Зачем? Она еще точно не знала. Если Терезин был всего лишь придуманным ею персонажем, служащим определенным целям развития сюжета, он не может знать о ней ничего такого, за исключением тех эпизодов, в которых принимал непосредственное участие. Терезин не должен был бы знать, что, убив девочку, он тем самым погубит саму Биби.

– Рак пожирает твой мозг, – продолжал Терезин. – С каждым днем, если не с каждым часом твоя созидательная сила писательницы уменьшается. Вскоре ты не сможешь придумать даже рассказ, не говоря уж о длинном приключенческом романе. Если я убью девочку, твое выматывающее путешествие окажется напрасным. Тебе придется начать все заново с новыми персонажами, с новыми приключениями, ты будешь вынуждена придумывать еще одну историю ради собственного спасения. Но времени у тебя на это уже нет.

Возможно, рак уже дал довольно сильные метастазы. Думать становилось все труднее. Биби понимала: услышанное ею – лишь часть правды, но у девушки не хватало сил постигнуть то, о чем умолчал Терезин. Ее решимость пошатнулась. Ею завладело дурное предчувствие.

Сидящая в кресле красивая девочка хранила запечатленное на фотографии выражение невозмутимости, дающейся ей с большим трудом, маски, надетой для того, чтобы похититель не имел удовольствия лицезреть обуреваемые ею чувства.

– Скажи, – промолвил Терезин, – когда ты пишешь, вынуждена ли была придумывать персонаж, кажущийся тебе не менее реальным, нежели человек, которого ты встречала в реальном мире?

– Бывало, но к тебе это не относится.

– А не случалось ли так, что персонаж обретал свободу воли и начинал совершать действия, которые первоначально по твоему плану не предусматривались, но в то же время целиком отвечали характеру этого персонажа?

– У каждого писателя, доверяющего своей интуиции, такое случается. Для этого персонаж должен быть проработан до мельчайших подробностей.

Даже снисходительная ухмылка могла сойти за милую улыбку на этом красивом лице.

– А разве не возникало у тебя жутковатого чувства, когда, сидя за компьютером, тебе начинало казаться, что один из твоих персонажей догадывается, кто руководит его жизнью, что его выдумали и создали? И вот этот персонаж поднимает бунт, и тебе приходится прилагать немало усилий, чтобы заставить его следовать намеченным тобой курсом.

– Нет, – солгала она. – Такого не бывает.

– Литература – опасное искусство, Биби Блэр. Ты создаешь новые миры, населенные людьми настолько реальными, насколько реальными можешь их сделать. Знаешь, как ученые объясняют возникновение Вселенной?

Биби снова попыталась покончить с Терезином… На сей раз посредством аневризма… Потом она представила себе, как мужчина падает, сраженный инфарктом.

Терезин смотрел на нее со снисходительной улыбкой, в которой сквозила жалость. Эта снисходительность бесила Биби.

Когда прошло достаточно много времени, чтобы стало ясно: избавиться от него не удастся, Терезин повторил свой вопрос:

– Знаешь, как ученые объясняют возникновение Вселенной?

– О чем ты?

– Они вообще ничего объяснить не могут. Нет, Большой взрыв дал им основание утверждать, почему и как Вселенная расширялась, но, если задать им вопрос, откуда все появилось, ученые не найдут ответа. Некоторые говорят, что Вселенная произошла из ничего. Они придумывают смехотворные, не поддающиеся проверке теории с целью доказать, что не только что-то может произойти из ничего, но и подобное случается постоянно. Действие без причины. Эффект без предпосылки.