Николь Келби - Розовый костюм

Но оперные арии Кейт прямо-таки ненавидела. В любой час дня или ночи на улицах Инвуда звучали арии из опер. Здесь проживало немало певцов, служивших в Метрополитен-опера, которые придерживались такого странного распорядка дня, так что казалось, будто где-то в переулках постоянно идет представление. Даже сегодня, в пятничный поздний вечер, со всех сторон доносились душераздирающие звуки популярных арий, этот извечный плач о любви, утраченной и обретенной. Дома Кейт тоже пару раз влюблялась, но на оперные арии это было совсем не похоже. А в этих проклятущих ариях любовь казалась настолько неестественной и театральной, что подобной любви следовало любой ценой избегать.

«Вам, ребята, успокоиться надо. Всем вам», – пробормотала Кейт, ни к кому конкретно не обращаясь. Нью-Йорк был бы чудесным местом, если мог хотя бы ненадолго притихнуть. Ничего удивительного, что здесь так много пьют, думала Кейт.

Дождь, оказывается, прекратился еще несколько часов назад. Но Кейт, поднявшись на улицу, так и стояла у входа в метро. Просто так бродить по улицам, особенно поздним вечером, она не любила. Пойти через парк? Или подняться на холм по широкой лестнице, заменяющей улицу? Кейт никак не могла решить, куда ей направиться. По лестнице быстрее и ближе, но подъем уж очень крутой; ее пугала необходимость преодолеть сто двадцать ступенек, у нее ноги и так болели. Она ведь все-таки успела сама отвезти миссис Б. бальное платье – Хозяйки «Chez Ninon» бывали очень недовольны, когда приходилось дополнительно платить за ночную доставку. Может, просто пойти в «Капитолий»? – думала Кейт. До ресторанчика было рукой подать, только улицу перейти, и его хозяева, греки, держали двери открытыми всю ночь, что было очень мило с их стороны. И потом, там всегда подавали вполне достойный ужин из рыбы, да еще два овощных блюда на закуску и роллы с маслом, но Кейт показалось лишним на ночь глядя так наедаться. Но она все же перешла на ту сторону улицы и заглянула в окно ресторана. Оказалось, в «Капитолии» полно народу; свободных мест не было ни у стойки, ни в маленьких отдельных кабинетах. Господи, неужели все в Инвуде разом так сильно проголодались? Да еще в такой поздний час?

Тогда, может, в «Бикфорд»? Это кафе тоже недалеко. Там ей подадут яичницу-болтунью, горячую английскую сдобу и настоящий земляничный джем. Джем, правда, был далеко не так хорош, как тот, что варила Пег Харрис, но тоже ничего. Такой завтрак в «Бикфорде» подавали всю ночь. И пока не закрывались окрестные пабы, там было вполне прилично. Но после их закрытия туда набегали толпы всяких хулиганов.

Кейт прошла мимо церкви Доброго Пастыря, перекрестилась – быстрым, почти условным жестом – и, остановившись на крыльце, посмотрела направо и налево. Дикман-стрит, начинавшаяся рядом с церковью на этой стороне Бродвея, показалась ей подходящей. На этой улице было множество разных кафе и закусочных, хотя Кейт знала, что знакомые ей «Ф. В. Вулворт» и «Сода-шоп» рядом с театром Дикмана наверняка уже закрыты. Да и «Венгерская выпечка», немецкий магазин, торгующий свининой, и даже лавочка, где жарят цыплят на вертеле, тоже, скорее всего, закончили работу.

И все-таки пройдусь по Дикман-стрит, решила Кейт. Надо стряхнуть с себя дневные заботы. Несколько кварталов в ту или другую сторону – ничего страшного даже в холодную сентябрьскую ночь. А вот чуть дальше может быть так же опасно, как и на Бродвее. Похоже, и здесь оставались открыты только пабы, но ни в одном из тех, которые Кейт знала, еду не подавали.

Кейт заметила, что в магазине Патрика Харриса все еще горит свет, перешла на другую сторону улицы и постучалась. Рядом с «Мясной лавкой» Патрика располагался продуктовый склад «Рыцари Колумба», а на противоположной стороне – большое здание телефонной компании. Хорошее соседство. Магазин работал допоздна, по крайней мере часов до девяти, и телефонистки всегда могли по пути домой перехватить у Патрика парочку свежих отбивных, а потом сразу нырнуть в метро. Сквозь широкую стеклянную витрину она увидела, что Патрик занят уборкой. Он, видно, был настолько поглощен своим занятием, что даже не услышал стука. Она снова постучалась. Он поднял голову, явно удивленный. Он еще не успел снять рабочий белый фартук, весь в пятнах после удачного торгового дня, и белую шляпу-федору из мягкой шерсти, которую надевал чуть набекрень, как ковбой.

Патрик поспешно вытер руки чистым полотенцем, отпер дверь и впустил Кейт.