Уильям Берроуз - Голый завтрак

Г-н Богато-Вульгарный жует свою гавану, похотливый и мерзкий, раскинулся на флоридском пляже в окружении жеманных блондинчиков-плашкетов.

"У этого гражданина есть Латах, которого он импортировал из Индо-Китая. И вот прикидывает он повесить этого Латаха и отправить своим друзьям телевизионную короткометражку на Рождество. Цепляет он, значит, две веревки – одна как бы на растяжку, а другая – самое то, что надо. Латах же этот поднимается в состоянии кровной вражды, надевает свой костюм Деда Мороза и делает все с точностью до наоборот. Наступает рассвет. Гражданин нацепляет одну веревку, а Латах, как это у Латахов обычно бывает, нацепляет другую. Когда дверцы люка опускаются, гражданин виснет взаправду, а Латах стоит с карнавальной резинкой. Ну, и понятно, имитирует каждое подергивание и каждый спазм. Кончает три раза.

"Этому продувному Латаху палец в рот не клади. Я взял его на один из своих заводов экспедитором."

Ацтекские жрецы сдирают облачение из синих перьев с Нагого Юнца. Они перегибают его назад над известняковым алтарем, прилаживают ему на голову хрустальный череп, закрепляя два полушария, переднее и заднее, хрстальными винтами. На череп обрушивается водопад, переламывая мальчику шею. Он извергает семя в радуге на фоне восходящего солнца.

Резкий белковый запах семени заполняет воздух. Гости ощупывают руками подергивающихся мальчиков, сосут им хуи, виснут у них на спинах, будто вампиры.

Нагие лейб-гвардейцы вносят искусственные легкие, наполненные парализованными юношами.

Слепые мальчики на ощупь выбираются из громадных пирогов, разложившиеся шизофреники выскакивают из резиновой пизды, мальчики с кошмарными кожными болезнями восстают из черного пруда (студенистая рыба покусывает желтые какашки на поверхности).

Мужчина в белдом галстуке и парадной рубашке, нагой от пояса и ниже, если не считать черных пажей, беседует с Пчеломаткой в элегантных тонах (Пчеломатки – старухи, окружающие себя педиками, чтобы образовать "рой". Это зловещая мексиканская практика.)

"Но где же скульптурная группа?" Он разговаривает одной стороной лица, другая же корчится в Пытке Миллиона Зеркал. Он дико дрочит. Пчеломатка продолжает беседу, не замечая ничего.

Кушетки, стулья, весь пол начинают дрожать, сотрясая гостей до такой степени, что они превращаются в размытых серых призраков, визжащих в охуелой агонии.

Два паренька отбивают под железнодорожным мостом. Поезд сотрясает их тела насквозь, спускает их, растворяется с дальним гудком. Квакают лягушки. Пареньки смывают сперму с тощих смуглых животов.

Купе поезда: два обдолбанных юных торчка по пути в Лексингтон сдирают с себя штаны в конвульсиях похоти. Один из них намыливает себе хуй и пропихивает его в жопу другому, как штопор. "Бооооооооооооооже!" Оба извергают семя, вставая одновременно. Они отодвигаются друг от друга и натягивают штаны.

"Старый лепила в Маршалле выписывает настойку и сладенькое прованское масло."

"Геморрой матери-старушки вопит, аж кровью обливается, по Черному Говну…. Док, предположим, это твою мать отодрали в жопу местные пиявки, что так и кишат мерзопакостно…. Деактивируй этот добок, мамаша, меня от тебя уже тошнит"

"Давай заглянем туда и разведем его на рецепт."

Поезд рвет себе дальше сквозь дымную высветленную неоном июньскую ночь.

Картинки мужчин и женщин, мальчиков и девочек, животных, рыб, птиц, ритм совокупления вселенной течет по комнате, виликий синий прилив жизни. Вибрирующий, беззвучный гул лесной глуши – внезапная тишь городов, когда торчок выправляет баш. Мгновение, когда все замерло в ожидании чуда. Даже Владелец Льготного Билета прозванивает засоренные линии холестерола в поисках контакта.

Хассан визжит: "Это ты натворил, А.Дж.! Ты мне балчху изговнял!"

А.Дж. смотрит на него, лицо отстраненное, как известняк: "Себе в жопу засунь, чурка разжиженная."

Врывается орда обуянных похотью американских баб. Сочащиеся пизды, с ферм и пижонских ранчо, с фабрик, из борделей, из сельских клубов, особняков и пригородов, из мотелей, с яхт и из коктейль-баров, сдирают с себя одежду для верховой езды, лыжные костюмы, вечерние платья, ливайсы, домашние халаты, бумазейные платьица, брючки. купальники и кимоно. Они вопят, подвизгивают и воют, прыгают на гостей, как бешеные суки в течке. Они рвут ногтями мальчиков-висельников, вопя: "Ты, пидар! Сволочь ты! Еби меня! Еби меня! Еби меня!" Гости с воплями разбегаются, уворачиваясь от висящих мальчиков, опрокидывают искусственные легкие.