Галина Лавецкая - Время Скорпиона

Шура не выдержала и спросила, о каком творчестве идет речь. Может, она что-то пропустила и Виктор наконец опубликовал какой-то шедевр? Оленька заплакала, и Шуре стало стыдно. Зачем еще и она мучает девочку этими бессмысленными разговорами? Раба любви. Вот это точно про ее несчастную дочку. Вспомнила Олега, она тоже была рабой своей любви к нему. Ничего не видела, наделяла его всеми мыслимыми достоинствами… Просто длилось не так долго, потому что она перестала быть ему нужна. Удобно, когда рядом хорошенькая, влюбленная аспиранточка. Потом будет следующая… Много лет Шура идеализировала свои отношения с Олегом. Уверяла себя, что у них была настоящая любовь, и даже оправдывала его, когда он так внезапно и жестоко бросил ее. Не мог обманывать жену, не мог разрушить семью, хотел, чтобы Шура начала новую жизнь, встретила кого-то и была счастлива. В глубине души знала, что это не так и Олег думал только о себе и поступал так, как ему удобно. Но боялась признаться в этом. А когда увидела его через пятнадцать лет, разочарование было так велико, что все встало на свои места. Была любовь, но только Шурина, а Олег с удовольствием пользовался ее любовью. Но он хотя бы не был альфонсом и ничтожеством. Его можно было любить не только за сексуальную привлекательность. А за что Оленька любит Негодяя? Наверно, в постели он и неплох, скорее всего, да, хотя она никогда не думала обсуждать эту тему с дочкой. Но кроме этого? Ведь десять лет почти… Оленька была ребенком, первый мужчина, старше, опытнее – все понятно. Но сейчас? Неужели это будет тянуться бесконечно и Оленька никогда не будет счастлива?

Эти мысли отравляли радость от приезда в Москву. Мама успокаивала, не нужно думать об этом, только себя расстраивать, насильно же не оторвешь Оленьку у них ребенок, может, все как-то образуется со временем. Шура соглашалась, ну что зря расстраиваться? Может, правда что-то изменится к лучшему?

На даче Ольга Николаевна повеселела, с удовольствием возилась с цветами, чувствовала себя хорошо, и Шуру это радовало. Сама она первым делом съездила на кладбище, убралась, посадила цветы, посидела тихонечко, вспоминая Диму. Мысленно попросила прощения, что не приходила на годовщину, да и в этом году не получится. Она там, в Сон Вери, все равно вспоминает этот день. И в этот раз уйдет к морю, будет сидеть и дума ть о нем. Вот вышла замуж и вроде все хорошо, но она его не забывает, только приезжать стала редко. Далеко все-таки. Пусть Дима ее простит.

Лето пролетело незаметно. Ксюша была в полном восторге от моря и от Ветиного мопса. Приходилось брать собаку с собой. Бедный Мопи сидит дома один, ему же грустно. Шура соглашалась, что одному грустно, и Мопи прижился у них, отдавали только к вечеру. Карлос приезжал поздно, когда Ксюша уже спала. Шура была твердо убеждена, что уставшие за день дети в девять вечера должны крепко спать. Шура с Оленькой сидели на террасе, и муж, немного поговорив с ними, извинялся и ух одил спать. Шуре было хорошо со своими девочками, так бы не отпускала никогда! Дочка хотя и радовалась отдыху и окружающей красоте, но часто звонила Виктору на мобильный, потому что дома его никогда не было. Лицо у нее после этих разговоров было расстроенное, а иногда – заплаканное.

В начале августа Шура проводила их в Москву и стала готовиться к приезду родственников. Она уже не старалась, как в прошлом году, но все равно приходилось крутиться целый день. И готовить, и стирать, и убирать. Своих денег у нее не осталось, она накупила подарков Ксюше и Оленьке, оплатила их билеты. Все, что оставалось от сбережений за аренду квартиры, Шура потратила, а новых поступлений пока не было. С самого начала получилось так, что Карлос платил в ресторанах, оплачивал счета, привозил продукты, и вроде никаких особых расходов больше не было. Иногда они ездили в большой торговый центр и покупали все необходимое для хозяйства – от шампуня и зубной пасты до крупы и сахара, и Карлос платил кредиткой. Вначале он предлагал Шуре деньги на всякие мелочи, но она говорила, что у нее все есть. И действительно, деньги были. Билеты на самолет, подарки, поездки в Пальму, купить себе что-то новенькое, посидеть в кафе с Веткой… На все это Шура тратила свои деньги. Опыта совместного ведения хозяйства у нее не было. Когда-то все оплачивали Борькины родители, давали деньги на хозяйство, потом алименты, и она сама определяла, на что потратить. А Дмитрий Иванович держал деньги в шкатулке на комоде в спальне и с самого начала просил Шурочку рассчитываться с Софьей Михайловной за покупки и брать деньги на свои расходы. И она тоже держала свою зарплату в этой шкатулке. Потом он дал ей карточку чтобы снимать деньги в банкомате. Все крупные траты Дмитрий Иванович оплачивал уже не из хозяйственных денег. Когда они ездили за границу, всегда заставлял Шуру покупать что-то красивое, он любил и умел хорошо одеваться. И если она выбирала сумку или туфли подешевле, он с сомнением качал головой. Вещи должны быть качественными. И просил продавщицу упаковать именно дорогие сапоги или сумку. Шура говорила по-английски плохо, а он хорошо, поэтому за границей всегда объяснялся в магазинах и ресторанах сам. Так получалось, что ей не приходилось просить у Дмитрия Ивановича денег, дай разговора о них не возникало.