Евгений Войскунский - Румянцевский сквер

В коридорах суда народу было полно — недаром же он называется народным. Заседания шли в двух или трех залах. Колчанов ковылял по коридорам, вдруг увидел Петрова в кителе с полковничьими погонами, при орденах. Важный, пузом вперед, поддерживаемый под руки пожилой очкастой женщиной и лысым маленьким подполковником с эмблемами юстиции на узких погонах, Петров входил в один из залов судебных заседаний. Колчанов, войдя следом, осмотрелся. Ага, вон сидит в первом ряду Цыпин, лобастый, с седой клочковатой бородкой, в желто-синей ковбойке и костюме железного цвета. Рядом с ним седовато-черная гривка Ксении — это хорошо, что верная подруга на месте. Ксения увидела Колчанова, заулыбалась, взмахнула рукой. Колчанов, кивнув ей, прошел меж рядов, сел за Цыпиным, потирая колени.

— Чо, Витя, ноги болят? — спросила Ксения, сочувственно обратив к нему нос-кнопку. — Горячие ванны надо поделать.

— Да делаю, — сказал он. — Ну, как ты, Толя? Вид у тебя ничего, хороший.

Но тут же подумал: то, что Цыпин сидит такой красный, не очень-то и хорошо.

— А ты чего без этих, само, орденов? — спросил Цыпин.

Верно, подумал Колчанов. Петров свои нацепил, надо было и мне… для убедительности…

В зале было прохладно. А народу — всего ничего. Пяток старушек, которым делать нечего, вот и ходят в суд для развлечения души. Да несколько пожилых мужчин, с суровыми лицами в морщинах и пятнах, — может, друзья-сослуживцы Петрова. А за Цыпина, похоже, один он, Колчанов, пришел болеть, да не только болеть, а и как официальный свидетель.

Судейский стол пока пустовал. Из боковой комнаты вышла девица в джинсовом армячке и серебряных с виду сапогах, стала выкликать, все ли явились:

— Свидетель Гвоздицкая?

— Я, — поднялась очкастая пожилая дама. На ней плоско сидела бордовая шляпка.

— Пройдите в ту комнату. — Девица указала на боковую дверь. — Свидетель Колчанов! Тоже пройдите.

С неясным чувством раздражения (не любил он, когда командуют вот такие бойкие молодые люди, особенно женского пола) Колчанов прошел в смежную комнату. Там стоял стол, окруженный стульями казенного вида. Очкастая дама села, всмотрелась в Колчанова.

— Вы однополчанин ответчика? — спросила басовитым голосом. — Что же вы его не удержали? Его же однозначно признают виновным в оскорблении…

— Это вовсе не однозначно, — перебил ее Колчанов. — Давайте лучше помолчим.

Дама сжала губы в тонкую неровную нитку, похожую на знак бесконечности. Тоже мне, сыроежка корявая, подумал Колчанов. Она что же — была при драке? Колчанов со слов Цыпина знал, что присутствовал — и спустил Цыпина с лестницы — сыночек Петрова. Но теперь он, наверное, на Кубе. Служба не пускает прилететь с далекого, так сказать, острова Свободы. А эта, очкастая, при чем тут?

Из-за двери слышались голоса. Значит, суд начался. Женский голос, потом мужские. Ну да, солидный голос Петрова. Высокий, словно скачущий, голос Цыпина. Колчанов напряженно вслушивался. Доходили отдельные слова — «батальон», «разведка», «пенсия», отчетливо долетело выкрикнутое Цыпиным «вранье». Только бы Цыпин не сорвался с якоря. Женский голос, кажется, выговаривал ему…

Девица в серебряных сапогах приоткрыла дверь:

— Свидетель Колчанов, войдите!

Он ступил в комнату, где шел суд. Бросилась в глаза широкоплечая женщина в темно-синем костюме за судейским столом. Лицо у нее было строгое, с правильными чертами, а прическа башнеобразная. Это, значит, и есть судья Заварзина. По бокам от нее сидели молодуха с обильной косметикой на незапоминающемся лице и пожилой дядька в темных очках. Он держал руки на столе, одна была в черной перчатке. Глядит, как прокурор, вскользь подумал Колчанов.

Секретарь-девица указала ему сесть на стул и велела говорить правду, только правду.

— Только правду, — повторил он.

— Свидетель Колчанов, — обратилась к нему судья, — давно ли вы знаете Цыпина?

— Очень давно. С сорок первого года. Мы обороняли Ленинград в составе Второй бригады морской пехоты, а потом…

— Отвечайте на вопросы коротко. Участвовали ли вы в высадке десанта в Мю… — судья заглянула в бумаги, — в Мере-кю-ле?

— Да, участвовал вместе с Цыпиным.

— Цыпин утверждает, что в неудаче десанта виновата разведка, не давшая полных сведений о силах противника. Вы согласны или не согласны с такой трактовкой?

— Согласен. Неполные данные разведки были одной из причин разгрома десанта.

— Я протестую, товарищ судья, — поднялся лысый подполковник юстиции, сидевший рядом с Петровым. — Свидетель Колчанов не является военным историком и не может адекватно судить о причинах неудачи десанта.