Рут Хоган - Хранитель забытых вещей

Бомбер положил телефон, обреченно вздохнув.

– Мне поехать с тобой или остаться тут и держать оборону с Бэби Джейн?

Не успел он ответить, как раздался звонок в дверь.

Порша восприняла новость о последней проделке отца с ужасающим спокойствием. Она отказалась поехать с Бомбером проведать родителей, не говоря уже о предложении помощи или поддержки. Бомбер зря старался пробиться сквозь панцырь ее бессердечия.

– Дела плохи, сестренка. Нельзя ожидать от мамы, что она будет приглядывать за ним каждую минуту и днем и ночью, а он опасен и для себя, и для окружающих. И вскоре, не дай бог, станет опасен и для нее.

Порша разглядывала свои алые ногти. Она только что сделала маникюр и осталась им довольна. Она даже дала мастеру фунт на чай.

– И чего ты хочешь от меня? Его место в доме.

– Он и так дома, – прошипела Юнис. – У себя.

– Заткнись, тебя никто не спрашивал.

– Ей хотя бы не все равно! – рявкнул Бомбер.

Порша обиделась и ответила так, как могла, – оскорблениями.

– Ах ты бессердечный козел! Конечно, я беспокоюсь о нем. Просто говорю открыто. Если он опасен, его надо закрыть где-то. По крайней мере, у меня кишка не тонка это сказать. Ты всегда был бесхребетным, всегда подлизывался к маме и папе и ни разу не дал им отпор, как я!

Бэби Джейн заметила, что ситуация выходит из-под контроля, и она не могла позволить, чтобы с ее друзьями так разговаривали. Глухим рычанием она выразила свое недовольство. Порша отыскала источник предупреждающего рыка и наконец-то обратила внимание на маленького дерзкого мопса.

– Что, черт возьми, этот омерзительный обоссанец подушек здесь делает? Я-то думала, что вам уже хватило, когда тот маленький монстр сдох.

Юнис мельком посмотрела на ящик с прахом Дугласа, стоявший на столе Бомбера, и про себя извинилась. Она размышляла, как причинить такую же мучительную боль этой отвратительной женщине, и тут поняла, что Бэби Джейн уже придумала, как это сделать. Встав с подушки, она начала угрожающе подкрадываться, словно львица, заметившая нерешительную антилопу. Она уставилась на Поршу со всей яростью, на какую была способна, и принялась рычать еще громче, пока ее тело не завибрировало. Губы ее растянулись, обнажая маленькие, но крепкие зубы. Порша безрезультатно щелкала пальцами перед ней: Бэби Джейн это не остановило, ее взгляд был четко зафиксирован на жертве, ворчание теперь перемежалось с театральным рыком.

– Фу! Фу! Сидеть! Уйди!

Но Бэби Джейн наступала.

Не успела она пройти и полпути, как Порша сдалась и отступила, униженная, изрыгая шквал нецензурной лексики.

Бомбер начал собираться.

– Я могу поехать с тобой, если хочешь.

Юнис вновь предложила свою помощь. Он улыбнулся с благодарностью, но отрицательно помотал головой.

– Нет, нет. Со мной все будет в порядке. Ты оставайся тут и присматривай за мадам, – сказал он, нагибаясь, чтобы ласково почесать за ушами Бэби Джейн, глядевшую на него с обожанием.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что это правда, – добавил он с озорной улыбкой.

– Что именно? Что Порша – всего лишь пустая болтовня и туфли на высоких каблуках?

Он покачал головой и легонько пожал бежевую лапку.

– Никто не поставит Бэби Джейн в угол! [32]

Юнис оглушительно засмеялась.

– Проваливай уже, Патрик Суэйзи!

– «Бюро находок» Энтони Пэдью! Я знала, что где-то в этом доме есть экземпляр!

Лора вошла в кухню, победно размахивая тоненьким сборником коротких историй. Фредди оторвал взгляд от ноутбука, над которым сгорбился, сидя за кухонным столом. Он взял у нее книгу и полистал ее.

– Хорошая?

– Смотря что ты считаешь хорошим.

Лора села напротив.

– Продавалась относительно неплохо. Издатель Энтони вроде бы был тогда в восторге. Помнится, это был довольно необычный человек низкого роста. Заходил сюда раз или два. И перебарщивал с лаком для волос.

– Сильно перебарщивал! – подхватил Фредди. – Мне кажется, что любое количество лака для волос – это чересчур. Если, конечно, ты не Либераче. Или бальный танцор.

– Это называется «мужчина за собой ухаживает». – Лора улыбнулась. – Но я бы не назвала тебя экспертом в этой области, – добавила она, глядя на копну темных кудряшек, которые рассыпались по воротнику его рубашки, и щетину, обрамлявшую его лицо.

– А мне это ни к чему, – ответил он. – Я красив от рождения.