Рут Хоган - Хранитель забытых вещей

– Так ты не собираешься подавать заявление об увольнении и оставлять меня на попечение сестры?

Бомбер чуть снова не расплакался, когда она ответила ему фразой, прозвучавшей в конце фильма:

– «Я не уйду без тебя, Бомбер. Я тебя такого не оставлю… Ты идешь со мной». [21]– После этого она ему подмигнула и добавила: – Так, а теперь по поводу повышения зарплаты…

Девочка наблюдала за тем, как крошечный алый купол на черных ножках полз по тыльной стороне кисти к маленькому согнутому пальцу.

Божья коровка расправила крылышки.

– Это неправда. – Девочка говорила медленно, будто начала читать стих и забыла, как там дальше. – Это всего лишь выдуманная песенка.

Божья коровка все равно улетела. Стоял жаркий сентябрь. Девочка сидела, болтая ногами, на деревянной скамейке, которая стояла на небольшом пустыре, поросшем травой, и была обращена к Падуе. Она видела, как черные блестящие машины припарковались у дома. У одной из них были большие окна по бокам, так что она смогла разглядеть внутри машины ящик для мертвых людей, из крышки которого росли цветы. Грустная дама и пожилой мужчина – но не тот, который жил в этом доме, – вышли на улицу. Девочка не знала этого пожилого мужчину, а даму видела много-много раз, но до того, как она стала грустной. Мужчина в шляпе-цилиндре посадил их во вторую машину. Затем он подошел к передней части машины с ящиком и сразу отошел. У него была какая-то палочка, но не костыль. Шел он медленно, так что, наверное, с ногой у него было что-то не в порядке. Девочка стала размышлять, кто был в ящике. Думала она медленно. Другое дело – чувствовать, вот это у нее хорошо получалось. Она могла в одно мгновение почувствовать радость, или грусть, или злость, или волнение. Чувствовала она и другие вещи, которые было сложнее объяснить. Но всякие размышления занимали больше времени. Мысли нужно было располагать в голове в правильном порядке и рассматривать их следовало должным образом, чтобы мозг мог думать. В конце концов она решила, что в ящике, должно быть, лежал мужчина, который жил в этом доме, и ей стало грустно. Он всегда к ней хорошо относился. Чего нельзя сказать о других. Много времени спустя (у девочки были отличные наручные часы, но она еще не очень ладила со временем) грустная дама вернулась одна. Девочка почесала тыльную сторону кисти, которую щекотали ножки божьей коровки. Теперь, поскольку мужчина умер, даме понадобится новый друг.

Лора закрыла за собой входную дверь и сняла черные туфли-лодочки. Холодная плитка пола в вестибюле поцеловала ее ноющие ступни, и тишина дома окутала ее. Неслышным шагом она отправилась в кухню и налила в бокал вина, которое достала из холодильника. Ее холодильника. В ее кухне. В ее доме. Она до сих пор не могла в это поверить. На следующий день после смерти Энтони она позвонила его адвокату в надежде, что он знает кого-то, с кем можно связаться. Его голос звучал так, будто он ожидал ее звонка. Он сказал, что Энтони дал ему указание сообщить Лоре о том, что она его единственная наследница, сразу же после его кончины. Все, что принадлежало ему, стало ее. Имелось завещание и письмо для нее, но все детали станут известны лишь после похорон. Больше всего Энтони хотел, чтобы Лора не переживала. Падуя останется ее домом. Такая доброта сделала его смерть еще более невыносимой. Она не могла продолжать говорить по телефону: ее душили слезы. Теперь она не только горевала, но и была утешена, после чего стала испытывать чувство вины: как могла она утешиться в такой момент?

Она взяла бокал с вином и направилась в кабинет. Села за стол. В окружении сокровищ Энтони она испытала странное облегчение. Теперь Лора стала их стражем, а они давали ей ощущение, что у нее появилась цель, хоть она и не понимала, какая именно. Возможно, ответы отыщутся в письме Энтони, и тогда она сможет найти способ заслужить его необычайную щедрость по отношению к ней.

Похороны стали для нее открытием. Лора ожидала, что придет всего несколько человек, включая ее саму и адвоката Энтони, но церковь была почти заполнена. Пришли и люди из издательского мира, которые знали Энтони как писателя, и люди, знавшие его только как человека, который всегда желал им доброго утра. Казалось, он в жизни каждого, с кем встречался, оставлял неизгладимый след. Кроме того, пришли, конечно же, эти навязчивые типы – стойкие члены местного объединения жителей, WI, а также члены любительского театра и главные проповедники высоких моральных устоев, возглавляемые Марджери Уадсколлоп и ее верной помощницей Винни Крипп. Их «искренние соболезнования», выраженные с преувеличенным энтузиазмом, когда Лора покидала церковь, сопровождались печальными, хорошо отрепетированными улыбками и нежеланными объятиями, после которых Лора пахла мокрой собакой и лаком для волос.