Мирко Благович - Начало истории (СИ)

Вот и сидит современный человек запертым в своём каменном многоэтажном курятнике. Каждый на своём этаже. Взрослые хлещут горькую за рождественским праздничным столом. Детишки через стенку тупеют за компьютерными играми, наминают химические торты из гипермаркета, запивают их ядовитыми газированными напитками. Дежурно ликующая семья дежурно тянет резиновые улыбки, дежурно произносит тосты во славу Божию, дежурно распевает дифирамбы приходу очередного щедрика-ведрика. Дежурно. Фальшиво. Лицемерно. Заключённо.

Рождество Христово нынешняя человеческая цивилизация проводит совсем по-другому…

Кафе «Ночной клуб»

2000 год. Украина. Зима. Рождество Христово.

Сегодня у нас в кафе была особенная смена – пятничная. День людный, насыщенный, бедовый, непредсказуемый. У розничников конец недели всегда ознаменован бойкой торговлей, а в этом году неизменно поддатая пятница ещё и с Рождеством Христовым умудрилась совпасть. Столики забронированы, заказы по кухне исполнены, посетителей сегодня будет, ой-ой-ой! Все придут. Даже мой тестюшка, Александр Глебыч, и тот в гости к нам пожаловал. Глебыч, как и большинство новоиспечённых пенсионеров, первейший противник стариковских подъездных посиделок, горластых доминошных состязаний и тупого скисания у телевизора. Вот и заглянул к нам на дискотеку. Пообщаться. Да и возлияниям предаться тоже не грех. Рождественский пост минул, в законные права вступил зимний мясоед. Его приход нужно срочно отметить. Чем не повод погреться чашей терпкого рубинового вина?

Для предприятий торговли и общепита пятница – всегда день особенный. Вернее – особенно кассовый. Это вполне объяснимо. Трудовая неделя, задрипанная и утомлённая, плетётся к финишу, близятся долгожданные выходные. Народ, побитый и затасканный рабскими буднями Системы, устремляется подлечиться во всевозможные увеселительные заведения. А прыткие и оборотистые торгаши – вот они, тут как тут, растянули свои предпринимательские сети, ждут. Ладошки потирают. Сегодня ещё круче – пятница, и к тому же Рождество! Возможно ль такое упустить?! Денежек в кассе будет, ого-го!

Ах, эти именитые пятницы! Всенародные пятницы-проказницы. Полны столы закуски, смех, танцы, музыка. Новые знакомые, хмельная компания, друзья, подружки! Если шампанское – то ящиками, если пиво – то канистрами! Если шашлыки – то целыми подносами! А наутро – ещё и нерабочая похмельная суббота. А потом и отсыпное воскресенье. Как тут народу не веселиться? Вот и оттягиваются, кто как может. До полнейшего алкогольного угара и потери пульса. Или до окончательного разорения бумажника.

В такие разгульные дни недовольные тоже найдутся. Вот, к примеру, наши доблестные секьюрити. Кому-кому, а охране сегодня точно придётся попотеть. Шумные праздничные вечеринки имеют одну отвратительнейшую особенность: частенько они превращаются в места бурных споров и горячих разборок. Происходит это приблизительно так. Часикам к восьми-девяти вечера заведение наполняется галдящими, разномодными, разнохарактерными и разновоспитанными гостями. Посетители приходят всякие-разные – молодёжь, студенты, торгаши, бизнесмены средней руки, преподаватели младших классов, воспитатели детских садов, менты, врачи, бандиты в кожаных куртках и широких спортивных штанах с жирными лампасами, водительский и слесарный рабочий люд. Шумными компаниями они рассаживаются за столики, оглашают официантам заказ. Пять – десять минут, а вот уже и официант с полным подносом подоспел. Литровый графин беленькой на стол – бэмс!, рюмочки – цок, цок, цок!, тарелки с закуской – дрымсь!, салфеточки – шорх, шорх!, вилки на салфетки – дзинь, дзинь!

Вздрогнет народ по первой стопочке – со свиданьицем! Послушает музыку, перекинется парой-тройкой фраз. Между первой и второй, любому дураку известно, перерывчик небольшой. Скоренько нальют по второй, ещё треснут. За друзей. Закусят грибком малосольным. Снова сообразят, по третьей. За любовь, за присутствующих дам или за тех, кто в море. Взвизгнут огурчиком, хрустнут колечком репчатого лука. Кинут по четвёртой рюмахе. Ну, четвёртый тост тоже все знают. Во все года, во все века четвёртый тост – за мужика! После четвёртой народ приостановится. Выдохнет. Оприходует нарезочку мясную. В общем, классический вечер по Салтыкову-Щедрину. Точь-в-точь «Пошехонская старина»: первая рюмочка – колом продирается, вторая – соколом быстрым скользит, а третья – маленькими пташками, за галстучек – бульк, бульк! Да-да, для сварения-с желудка-с!