Дениел Уоллес - Рэй задним ходом

– Потому что нельзя все округлить, – говорил дедушка. – На самом деле нельзя.

Потом он осматривался по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, и шептал Рэю на ухо:

– Могу я открыть тебе один секрет?

Рэй кивал, хотя он все рассказывал Элоизе.

– Это останется между нами, ладно?

– Ладно.

– Скоро, – говорил дедушка, – этот цент станет твоим.

– Моим? – переспрашивал Рэй.

– Разве я неясно выразился? – говорил дедушка. И Рэй мысленно восклицал: «Моим! Моим!» Вот о чем думал Рэй во время поездки из Бирмингема в Атланту. Умирая, люди обычно оставляют свои вещи людям, которые еще живы. Элоиза всегда восхищалась исчезающим носовым платком. Возможно, она получит платок. Но Рэй возьмет себе цент.

По прибытии в Атланту они поехали не в дом Попса, а прямо в «похоронный зал». Он находился в приземистом кирпичном здании на узкой улочке неподалеку от кладбища, и когда они свернули на парковочную площадку, Рэй заметил, что у матери затряслись плечи.

– Дорогая… – Отец дотронулся до нее, и она разрыдалась в голос. Элоиза и Рэй молча переглянулись, с бессмысленными лицами.

– Я знаю, знаю, – проговорила мать и глубоко вздохнула, положив ладонь на плечо мужа и стараясь овладеть собой. – Я могу взять себя в руки.

– Можешь, – сказал отец. – Мы знаем, что можешь.

Она вытерла щеки бумажной салфеткой, не снимая черных очков, и сказала:

– Я в порядке. Правда.

В «похоронном зале» собралось много стариков. Некоторые пришли с зонтиками, что показалось Рэю забавным, поскольку дождя не было и не предвиделось. На парковочной площадке стояло всего шесть или семь автомобилей. Отец повернулся к Рэю и Элоизе и сказал:

– Сейчас мы просто войдем туда, крепко обнимем бабушку и скажем, что мы ее любим. Так делают все люди здесь. Просто говорят, как они любили Попса. Потом, если хотите, мы пройдем в зал, где находится Попс, и попрощаемся с ним.

– А где находится Попс? – недоуменно спросила Элоиза.

Элоиза удивленно посмотрела на Рэя, а Рэй равно удивленно посмотрел на Элоизу. Ты не сказал им? – спросила мать отца.

– Я думал, ты…

– Как будто у меня голова недостаточно занята! – сказала она.

– Хорошо, хорошо, – торопливо проговорил отец, вздохнул и отвел глаза в сторону. – Иногда, когда такoe случается, умерший человек лежит в специальном помещении, в гробу. И все желающие могут увидеть его там и убедиться, что он умер, а мотом помнить его таким, каким он был при жизни.

– Дедушка выставлен напоказ? – спросила Элоиза и тоже расплакалась.

Мать перегнулась через спинку сиденья и взяла ее за руку, а отец поджал губы, потряс головой и посмотрел на Рэя беспомощным, безнадежным взглядом.

– Ты должен был предупредить детей, – сказала мать.

«Похоронный зал» производил самое ужасное впечатление. Он напоминал библиотеку. Бабушка сидела на скамье одна. Рэй никогда раньше не видел бабушку такой одинокой. Глаза у нее покраснели и лицо сморщилось, а когда вошла ее дочь… Рэй не мог объяснить толком, что произошло с бабушкиным лицом, но оно словно взорвалось слезами. Они обнялись, отец стоял чуть поодаль вместе с Рэем и Элоизой, и ни один из них не знал, как себя вести и что делать. Бабушка увидела внуков через плечо дочери, подошла к ним, теперь пытаясь улыбнуться, и обхватила руками обоих разом.

– Детки мои, – проговорила она и больше не вымолвила ни слова.

Потом отец Рэя обнял ее, а потом бабушка взяла за руку мать Рэя и они прошли в следующее помещение.

– Это тот самый зал, – прошептала Элоиза Рэю.

– Знаю, – сказал он.

– Он там.

– Я знаю.

– А ты?…

– А ты?

Они переглянулись; оба явно боялись увидеть покойного.

– Боюсь, я все-таки случайно увижу, – сказала Элоиза. – Давай сядем куда-нибудь, откуда нельзя случайно увидеть.

Они немного отошли назад и сели на складные стулья, стоящие у дальней стены.

В помещении было не очень много народу. Большинство людей, желавших попрощаться с Попсом, уже попрощались с ним. Семья Рэя прибыла в числе последних. За стеклянными дверями Рэй видел лучи солнца, пробивавшиеся сквозь листву деревьев. Скоро они вернутся в дом Попса, где Попса больше нет, и лягут спать. Как странно, думал Рэй, что он никогда уже не будет сидеть на коленях у дедушки и рассматривать заветный цент. Действительно странно.

Наконец бабушка и мама вышли из соседнего помещения. Рэю показалось, что мать немного успокоилась, да и бабушка тоже. Ее лицо несколько разгладилось. Когда она подошла ближе, Рэй увидел на нем привычное живое выражение.