Иэн Бэнкс - Умм, или Исида среди Неспасенных

В поезде, который вез нас с Бозом и Зебом обратно в Лондон, недалеко от Брентвуда произошла какая-то поломка, и он подползал к перрону с черепашьей скоростью. Выйдя из вагона, мы стали допытываться у дежурного по станции, как будет организован подвоз пассажиров, и тот после долгих совещаний с начальством и подчиненными сообщил, что придется с часок подождать.

– Йопт. Черт. Холера. Поезда. Йопт.

– Надо же, какая досада.

– Может, хотя бы перекусим? – предложил Боз.

Мы отправились на поиски паба. У вокзала нам встретились четверо бритоголовых парней в тяжелых ботинках, укороченных черных джинсах и зеленых куртках рубашечного покроя; они торговали газетами. Я бы вообще не удостоила их взглядом, если бы при нашем приближении они не завели: «Уу-уу, уу-уу-уу». Один из них плюнул на тротуар, прямо под ноги Бозу, но тот лишь слегка вскинул голову и, не дрогнув, прошагал мимо.

– Кто они такие? – спросила я Зеба, который оказался ближе. – Знакомые Боза?

– Не. Фашисты, – сказал Зеб. – Наци. Гаденыши.

Когда я оглянулась, парни все еще смотрели нам вслед.

Кто-то из них швырнул в нашу сторону что-то желтое; протянув руку, я поймала надкушенный банан, который, вероятно, предназначался Бозу, шедшему немного впереди. Я остановилась.

– Йопт. Нефиг. Пошли, – жестко приказал брат Зебедий, дергая меня за рукав, но я высвободилась и вернулась к бритоголовой четверке.

– Добрый день. – Молодчики двинулись мне навстречу, и я протянула им огрызок банана. – Что это вы бросаетесь?

– Это не тебе, это чернозадому, – ответил за всех самый высокий и самый белокурый. – Угости свою черную обезьяну.

Его дружки заржали.

У меня сами собой вытаращились глаза и, подозреваю, отвисла челюсть.

– Ну и ну! – сказала я. – Ребята, вы никак расисты?

– А то!

– Угадала, бля. Купи газетку, девушка. – Перед моим носом потрясли пачкой газет; в глаза бросились заголовки: «Терпение лопнуло» и «Паки, вам конец».

– Естественно, мы расисты – отстаиваем права белой расы, – сказал долговязый блондин. – А ты что отстаиваешь? Или просто с черномазыми шляешься?

– Вы, конечно, извините, – сказала я, – но я отстаиваю любовь, понимание и веру в Создателя, а для этого…

– А для этого берешь у черномазого.

– Задницу ему подставляешь.

– А эти-то, гляди, педрилы, в штаны наложили! – заорал один из парней через мою голову. – Что, нарываетесь? Да? Нарываетесь?

– Простите. – Я тронула плечо зеленой куртки. – Это лишнее.

Горлан посмотрел на свое плечо, потом на меня. Между нами вклинился долговязый:

– Чего стоишь? Мотай к своим ниггерам.

Наши глаза встретились. Уже собравшись отойти, я не вытерпела и опять повернулась к ним:

– Можно попросить газетку? Меня заинтересовали ваши идеи.

Долговязый хмыкнул, но достал из пачки одну газету. Стоило мне потянуться за ней, как державшая ее рука взметнулась вверх:

– Гони пятьдесят пенсов.

– Извините, пожалуйста, денег у меня нет, – сказала я. – Но мне думается, если вы верите, что ваше дело правое, то дадите газету бесплатно.

– Получи, подстилка ниггерская.

Наклонившись с высоты своего роста, он ударил меня по лицу газетой и сунул ее мне в грудь, да так, что чуть не сбил с ног; я выронила огрызок банана, обеими руками схватила желтый листок и отшатнулась.

– Вали отсюда. – Его указательный палец нацелился на меня. – Повторять не буду.

Я кивнула и тронула край шляпы:

– Ладно. За газету спасибо.

Сзади раздалось улюлюканье, сменившееся взрывом гогота. Все тот же огрызок банана пролетел у меня над головой и шлепнулся к ногам Боза и Зеба, которые в тревоге топтались на углу, метрах в десяти.

– Айсида, – заговорил Боз, когда мы свернули за угол. – Что за дела? Будешь теперь ходить передо мной, а то тебя так и тянет во что-нибудь вляпаться. Такие подонки куда опаснее собаки Баскервилей.

– Н-да, – выдавила я.

– Мать честная. Боже. Йопт. Оссподи…

– Не ругайся, брат Зебедий, – рассеянно сказала я, на ходу листая газету. – Ого!

Мы перекусили в пабе. Я изучала газету, сложив ее – по просьбе Боза – так, чтобы со стороны было не опознать. По ходу дела я задавала вопросы Зебу и Бозу; надеюсь, они отвечали как есть.

Обед занял полчала (Зеб с Бозом сидели за столиком, а я стояла у невысокой разделительной стенки). Выбранный мною сэндвич выглядел аппетитно, но оказался каким-то сырым и абсолютно безвкусным. Я запила его пинтой пива, которое отдавало химией и, возможно, подвигло меня на то, что произошло дальше.