Иэн Бэнкс - Умм, или Исида среди Неспасенных

– Извинить, что? – Я изобразила замешательство.

– Еж-жай-те в об-рат-ную сто-ро-ну, – громко и членораздельно повторил кондуктор. – На следующей сойдете, а там… Сейчас покажу. Встаете с места… Встали, встали, вот так, теперь за мной, ну-ка; беда с вами… ну, наконец-то.

Пока автобус притормаживал, кондуктор препроводил меня на нижнюю площадку; я не сопротивлялась.

– Выходите… Вон там остановка, видите? Да нет, нет, на той стороне, милая моя. Ага. Там сядете – и прямиком до Энфилда, ясно? Ну, счастливо. Тихонько. Пока! – Он дал звонок и поспешил наверх, качая головой; автобус отъехал.

Усмехаясь, я не двинулась с места.

За два часа я проехала с гулькин нос; пешком – и то можно было пройти больше. Пару раз получилось так, что плату за проезд требовали через добрых пять минут после посадки, но из-за диких пробок на дорогах меня высаживали практически у той же самой остановки. В конце концов, войдя в очередной автобус, я увидела того самого кондуктора, которого повстречала утром.

– Мать честная! Сколько ж можно так мыкаться?

Я посмотрела на него бессмысленным взглядом, лихорадочно соображая, что бы такого сказать, а потом выдавила:

– Это до Энфилд, пашаласта?

На этот раз он сам перевел меня через дорогу и оставил на автобусной остановке.

Потерпев поражение, я потопала своим ходом к югу, в направлении канала Гранд-Юнион. По дороге для тяги судов добралась до Мейда-Вейл, а там свернула на северо-запад, держа путь к дому на Брондесбери-роуд, где жил мой единокровный брат Зеб.

И подвал, и первый этаж трехэтажного дома, замыкавшего шеренгу домов-близнецов, были заколочены; пришлось обойти его сзади и отогнуть лист рифленого железа, чтобы попасть во двор. Я долго колотила в дверь черного хода. Наконец сверху послышался чей-то голос:

– Чего надо?

Отступив на шаг назад, я увидела в окне голову незнакомой девушки: волосы над ушами и на висках были выбриты, а с затылка хвостиками свисали тощие косицы. В каждой ноздре, насколько удалось разглядеть, поблескивало несколько колец.

– Доброе утро, – сказала я. – Мне нужен Зебедий Умм. Он дома?

– Кто, Зеб? Понятия не имею. А ты кто такая?

– И сила.

– Исида?

– Совершенно верно.

– Прикольное имя.

– Спасибо. Вообще-то меня называют Айсис или просто Ай. Я родственница Зебедия. Увидишь его – передай, что к нему пришли.

– Ладно. Обожди-ка.

Через минуту дверь открылась; стоящий на пороге босиком брат Зебедий заправлял мятую рубашку в рваные джинсы.

– Bay. Ай. Черт. Отпад. Супер. Bay.

Зеб на два года старше меня; по сравнению с тем, каким я его помнила, он совсем исхудал и перестал стричь свои курчавые волосы, которые свалялись в черный колтун. У него заметно прибавилось прыщей, но их отчасти маскировала клочковатая щетина – видимо, он отращивал бороду.

Я совершила Знамение и протянула руку. Зеб на мгновение смешался, но тут же сказал:

– Оба-на. Bay. Ну, типа. Извиняюсь. Это. Вообще. Ага. – Он поцеловал мне руку и опустился на одно колено. – Круто, типа. Bay. Светлейшая. Благословенная? Светлейшая. Исида. Добро пожаловать. Кайф. Ага.

Из-за его плеча выглядывала та самая девушка, которая разговаривала со мной из окна. Разинув рот, она только переводила взгляд с моего единокровного брата на меня.

– Брат Зебедий, рада тебя видеть. Можешь подняться, – произнесла я.

Он повиновался, расплывшись в улыбке. Попробовал расчесать пальцами свалявшиеся завитки, но не тут-то было. Я отдала ему котомку. Поймав мой взгляд, он повернулся к девушке с полувыбритыми, полузаплетенными волосами:

– А. Да. Ага. Это. Светлейшая Ай – Тушка. Тушка – Светлейшая Ай. Типа.

Зеб качнулся всем туловищем сначала в одну сторону, потом в другую, с улыбкой совершил ответное Знамение и поклонился, приглашая войти в дом.

Я переступила через порог, сняла шляпу и вручила ее Зебу. Девушка не сводила с меня изумленного взгляда. Я степенно кивнула:

– Очень приятно.

Брат Зебедий не получил письма, извещавшего о моем скором приезде. Впрочем, самовольно вселившись в заброшенное жилище, он вряд ли мог рассчитывать на регулярную доставку корреспонденции; оставалось только полагаться на добрую волю дежурного почтальона. Телефонной линии в сквоте не было, поэтому наше сообщение даже не удалось продублировать. Неудивительно, что я свалилась как снег на голову. Впрочем, Зебедий, надо отдать ему должное, не ударил в грязь лицом. Он был решительно настроен перебраться на чердак и уступить мне комнату, в которой жил со своей подругой Тушкой, но вид этой, с позволения сказать, спальни с обвалившейся штукатуркой заставил меня отказаться под тем предлогом, что на чердаке мне будет сподручнее: между двумя стропилами можно подвесить гамак. Услышав это, Тушка облегченно вздохнула.