Даня Шеповалов - Таба Циклон

- А про что там написано? - спросил Тима.

- Про смерть автора, - охотно ответила девушка. - Что автор умер и остался только один читатель, дескать, что хотел сказать автор - уже не важно, важна лишь интерпретация.

- Подожди-подожди! - остановил ее Тима. - Быданов, ты чего, серьезно так думаешь?

- Ну. В общем, да… - как-то не очень уверенно ответил философ. - Но это ведь не я придумал. Я, кхм, систематизировал, что ли…

- Да ты охуел! - взорвался Тима. - Как ты вообще можешь думать что-то, если тебя самого придумали! Тебя Даня придумал, автор вот этого всего, а ты говоришь, что он умер?

- Я… Не знаю… Я… Меня…

- Что меня? - передразнил философа Тима. - Да знаешь, что Даня думает обо всей этой твоей смерти автора?

- Что? - оживился Быданов. Любое мнение по поводу его работы было профессору небезразлично.

- Он на нее хуй клал!

Рита демонстративно заткнула уши средними пальчиками и укоризненно посмотрела на Тиму.

- Как это? - удивился профессор.

- Очень просто. Без всяких интерпретаций, а по-настоящему, совершенно буквально - взял и положил на нее свой авторский хуй! Причем не очень чистый, потому что воду горячую отключили.

- У меня тоже отключили, - растерянно произнес философ, - а с чего вдруг, осень ведь уже… Наверное, авария…

- Неважно, - отмахнулся Тима. - Главное, что автор, о смерти которого ты написал, и сейчас кладет на все это хуй. Вот, сам посмотри! - мальчик показал пальцем на монографию, которую Рита держала в руках. Вернее, на сиротливое пустое пространство, которое девушка все еще обнимала пальцами. «СМЕРТЬ АВТОРА» куда-то исчезла. На пианино ее не было, на полу тоже. Куда могла за одно мгновение испариться объемная монография, Быданов решительно не понимал.

- В общем, так… - Рита ласково положила руку философу на плечо. - Вы же теперь сами знаете, что делать?

- Что? Делать? - потерянно спросил профессор.

- Как это что? - Рита искренне удивилась непониманию философа. - Застрелиться, конечно же! Вот вам пистолет, - девушка расстегнула молнию на рюкзаке и достала оттуда оружие. Следом из рюкзака высыпалось на пол несколько бумажек: какие-то иностранные деньги, на каждой купюре был изображен портрет приятной пожилой женщины в короне.

- Застрелиться? - тихо переспросил профессор, ощутив в руке холодную, емкую, зовущую тяжесть.

- Ну, разумеется! Что же вы все вопросы задаете, вы же ученый, вы ответы должны давать! А у вас там в обойме девять замечательных ответов!

- Восемь, - почему-то смутившись, поправил ее Тима.

- А, ну да, восемь… Восемь замечательных ответов. Себе на все вопросы ответите и коллегам своим заодно. Я думаю, вы сами знаете, кому нужно.

- Да. Знаю! - неожиданно обрадовался профессор.

- Отлично! - подбодрила его Рита. - Тогда вперед! А то нам ночевать негде. Мы тут у вас остановимся пока, вы же не возражаете?

- Нет! Конечно же, нет! - в глазах профессора начали разгораться угольки фанатизма. - Располагайтесь. Будьте как дома… Только подумать - восемь ответов. Уж будьте спокойны, я им всем… - профессор восторженно потряс пистолетом перед лицом Риты. - Я им всем отвечу! Всем этим дармоедам! Всей этой кафедре методологии.Быданов в необычайном возбуждении выбежал на лестничную площадку, но затем впопыхах вернулся назад, держась рукой за левый бок и тяжело дыша.

- Совсем забыл, - отрывисто сказал профессор. - Если со мной что-нибудь случится… То вы уж сделайте одолжение… Тут у меня… Я сейчас… - он подошел к стоящему в коридоре холодильнику и после долгих манипуляций извлек из него закрытую трехлитровую банку. Внутри банки из полузамерзшей зеленой жижи торчали останки сетчатых крыльев и членистых ног, по которым ползал одинокий темный кузнечик невероятных размеров.

- Вы это едите? - спросил Тима, который вдруг проникся к профессору уважением и оттого даже перешел на «вы».

- Нет, это, наверное, какой-то философский эксперимент, - предположила Рита. - Тут, похоже, целая банка саранчи была, но самая большая всех съела.

- Это изоляция! - строго сказал профессор. - Защита, чтобы не размагнитили, - он выразительно покосился на телевизор. Затем осторожно открыл банку и, засунув в жижу руку, извлек оттуда видеокассету, упакованную в герметичный полиэтиленовый пакет.

- Это вам! - сказал он, протягивая кассету Рите.На пол при этом тягостно шлепнулась большая зеленая сопля, ощетинившаяся ледяной кристаллической кашицей.

- Спецслужбы? - понимающе спросила Рита, на вытянутых руках подставляя под видеокассету еще один пакет.