Титью Лекок - Закон бутерброда

Мысли его снова вернулись к Клер. Он слишком редко говорил ей, что любит ее. Невеликая, наверно, сложность это сказать, особенно после двенадцати лет совместной жизни. Но когда он все-таки решался на изъявление чувств, ему все время казалось, что он говорит не те слова. Или не то, что она надеялась услышать. Пусть она его и не упрекала, он не сомневался, что она ждет какой-то четкой последовательности фраз. Проблема в том, что он понятия не имел, какие это могли быть фразы.

Приходилось признать очевидное: признаваться в любви он не умел совсем.

Любой выход за пределы “я тебя люблю” немедленно приводил к нехватке горючего. На ум приходили одни тяжеловесные, потные, пошлые клише. В любви он не добрался даже до уровня Барбары Картленд. В утешение он говорил себе, что важны не слова, а поступки. И тут он ей докажет, что любит ее. Скоро он наконец скажет ей, что он снова здесь, рядом. Повторяя “я здесь, рядом”, он уснул.

Клер посмотрела на него как-то странно. Был уже первый час ночи, они лежали в постели. Горел ночник, тот, что слева. Вернувшись домой, Клер обнаружила его храпящим на диване и разбудила, чтобы он перелег в кровать. Так что под одеяло он залез полусонным и в том же полусне рассказал ей о хороших новостях и о своем решении.

– Ты не рада? – спросил он, беря ее за руку.

– Нет, конечно рада. Просто такое впечатление, будто ты сообщаешь, что уходишь с работы.

– Нет. – Он отпустил ее руку и поудобнее устроился на подушке. – Просто я приторможу. В общем… буду работать в нормальном ритме. Постараюсь пораньше приходить домой по вечерам. А по выходным не буду полдня просиживать за компом.

На сей раз в ее глазах мелькнуло сомнение.

– Ты как будто сомневаешься.

– А я и сомневаюсь. Новости есть всегда, всегда происходит что-то важное или неважное, из-за чего тебе непременно надо открыть компьютер. Поток новостей не замедлится от того, что ты решил дать себе передышку.

– Обещаю. Честное слово. Переброшу на кого-нибудь другого. Потому что мне так хочется. Вот увидишь.

Она уснула, прижавшись к нему. Давным-давно она не засыпала вот так, положив голову ему на плечо.

В эту ночь оргазма у Марианны не случилось даже в проекте. По всей линии горизонта удовольствия даже в бинокль ничего не углядишь. Опять мимо. Да почему же так трудно добиться наслаждения с мужчиной? Проклята она, что ли? Господь не велит? И сказал Бог: “С членом не познаешь наслаждения”, и женщины не познавали наслаждения.

– Все в порядке?

Она повернулась и прижалась к Максу:

– Да.

– Хорошо было, правда?

– Да. Просто супер.

У нее был выбор: сказать ему “послушай, было неплохо, но тебе надо научиться пользоваться пальцами. У меня никогда не будет оргазма так сразу, от одного твоего члена, тебе надо кое-что проделать с моим клитором. Но сперва я тебе объясню, как устроен клитор. Жать на него бесполезно и т. п.” – или ответить, как 100 % женщин: “просто супер”. Был час ночи, они уже две недели кадрились по интернету и теперь вот первый раз переспали, атмосфера была вполне приятная, на честность у нее не хватало мужества.

И сказал Бог: “Ты солжешь”.

Она раздумывала. Остаться с ним, поваляться в постели или вернуться домой? Поздно, но она не устала. Ей хотелось домашнего покоя, но, с другой стороны, при мысли, что придется на холоде ловить такси, всякое желание пропадало. К тому же она не знала, хватит ли ей наличных денег или для начала придется идти искать банкомат. В последнем случае такси наверняка подвернется раньше банка, и тогда она опять окажется перед выбором – то ли сперва забрать деньги, рискуя не сразу найти другое такси, то ли сесть в то, что подвернется, и просить остановиться, чтобы добыть денег, а это всегда противно.

Напрашивался единственный вывод – остаться в тепле, но минуту спустя она уже стояла рядом с матрасом и натягивала джинсы. Носки она, по счастью, бросила рядом с обувью. Иногда один носок куда-то заваливался, тогда приходилось просить партнера встать с постели, трясти одеяло и вытаскивать комочек из какой-нибудь складки. Еще одна говенная засада.

В Марианнином уме рубрика “говенный” вмещала много всего.

Она попрощалась с Максом, тот попытался поймать ее и повалить обратно на кровать, но она вырвалась и ушла. На улице при мысли о том, что удалось принять решение, ей сразу стало лучше, она сняла с карты деньги, нашла такси и добралась до пассажа, где обитала последние три месяца. Набирая код, она испытывала противоречивые чувства: радовалась, что все-таки дома, и тревожилась, что не сможет уснуть.