Титью Лекок - Закон бутерброда

Он ждал до последней минуты, пока не пришлось отключить комп и ехать на вокзал, но ответа не получил.

Когда он компостировал билет, его вдруг сдавила неприятная тревога. Может, родители беспокоятся о нем? Может, не надо так поступать с отцом? В конце концов, он-то тут ни при чем. Но вернуться уже невозможно. Дело даже не в храбрости или трусости, ответственности или чувстве вины; это просто выше его сил. Он сел в поезд и первый раз почувствовал себя взрослым, ответственным за свою жизнь, принимающим решения и следующим им. Дрожь возбуждения прошла по его телу. Он уселся на свое место и, уткнувшись лбом в стекло, смотрел, как за окном проносится пейзаж. Ему хотелось видеть, как нарастают километры между его прежней жизнью и будущим. Когда поезд въехал в туннель, в окне появилось его отражение: по лицу бродила дурацкая улыбка.

Он открыл компьютер. Новый документ. Заголовок: План действий. Его руки на секунду зависли над клавиатурой. Теперь оставалось всего лишь найти способ заработать денег. Но у него уже появилась идея, которую он про себя обозначил как “гениально, блин” и которую теперь надо было записать черным по белому.

Выйдя из поезда на вокзале Монпарнас, он первым делом увидел на краю платформы Марианну. Она стояла у столба, в джинсах и легком свитере, с сумкой через плечо. Довольно непривычно было видеть ее одетой. Он попал в ее поле зрения, но она ему не улыбнулась, по той простой причине, что не знала, как он выглядит. Рядом с ней торчал небритый брюнет с кругами под глазами, судя по всему, Кристоф. Они стояли молча, словно двое посторонних, которые по чистой случайности оказались рядом. Поль свернул со своей траектории и подошел к ним. Все трое обменялись неловкими улыбками. Марианна протянула ему руку, уточнив: “Марианна”. Поль ответил: “Одетая ты тоже неплохо выглядишь”. Кристоф сказал:

– Нам надо поговорить, предлагаю пойти куда-нибудь в кафе.

Они ушли с вокзала вместе.

Марианна смотрела, как Поль ест, и не могла понять, каким образом такое тощее существо умудряется уничтожать столько пищи. Он проглотил уже два сэндвича с ветчиной и сыром и теперь с тем же энтузиазмом принялся за чизкейк. Такое впечатление, что она наблюдает в действии поглощающие свойства черной дыры. Может, родители морили его голодом, запирали в подвале на соломе, с краюшкой хлеба и подключением к вайфаю? В остальном он в точности соответствовал расхожему образу подростка-переростка, целыми днями сидящего у экрана. Худой до жути, очень бледный, не красавец и не урод, никакой, с телом, которое казалось всего лишь обременительной эктоплазматической оболочкой.

Кристофу лезли в голову примерно те же мысли, но с оттенком удовольствия: ему нравилось смотреть, как кто-то ест настолько легко и непринужденно. С тех пор как Люк отказался нормально питаться, он стал особенно чувствителен к зрелищу человека, для которого поглощение еды не представляет никаких затруднений.

– Блин, до чего жрать охота! – воскликнул Поль с набитым ртом, еще не расправившись с десертом.

Они сидели в одной из тех претенциозных и в то же время захудалых пивнушек, которые рассеяны на каждом углу вокруг парижских вокзалов и вечно набиты битком, несмотря на единую коммерческую стратегию, нацеленную исключительно на то, чтобы навсегда отвратить от столицы попавшего в нее пассажира. Поль жестом подозвал официанта, одетого как пингвин-неврастеник, заказал крем-брюле, потом повернулся к Марианне и Кристофу, сидевшим напротив, и спросил:

– Ну? У кого я сегодня ночую?

– У меня, – ответила Марианна, но, увидев сияющую физиономию Поля, остудила его восторг: – Уймись сейчас же. Спать будешь на полу. У меня палас и есть спальный мешок.

Поль посмотрел на них и, ткнув вилкой сначала в одного, потом в другого, заметил:

– А почему мне кажется, что вы посрались?

– Мы не посрались, мы не знакомы, – отрезал Кристоф.

Марианна поспешила сменить тему:

– У Кристофа неприятности, проблемы на работе.

Кристоф вертел бокал с пивом на подставке.

– Можно сказать и так. Только чтобы иметь проблемы на работе, надо сначала иметь работу.

– Слушай, будет проще, если ты объяснишь, что все-таки произошло, – сказала Марианна. – Почему тебя уволили. Ясно ведь, что это как-то связано со мной.

Кристоф не знал, что ответить. Он долго над этим думал, и ему казалось не совсем приличным заявлять полузнакомой девушке: “Меня уволили, потому что я хотел тебя защитить”. Он перестал всерьез на нее злиться после разговора с Клер, который в очередной раз доказал, что он живет с богиней и абсолютным совершенством. Незадолго перед тем они лежали на диване, прижавшись друг к другу, пока Люк спал днем, и он рассказал ей все. Она присвистнула чуть ли не с восхищением.