Олег Рой - Белый квадрат. Лепесток сакуры

Просто Саша Егоров был родом из юности Спиридонова, из тех дней, когда еще не случилось много хорошего, но и плохого тоже ничего еще не случилось. Они познакомились в последние безоблачные годы страны, которую оба беззаветно любили. Как же хорошо было бы снова встретиться с кем-то из того времени, поговорить, тем более с настоящим другом, каким был для него всегда Сашка, комфронта Егоров.

С какого-то момента Виктору Афанасьевичу стало не хватать близких людей. Он начинал исподволь, незаметно для себя, тяготиться своим одиночеством. Да, у него были его ученики, но он намеренно отстранялся от них, считая, что отношения учитель – ученик не должны перерастать в панибратство; да и большинство обучающихся у него были практически вдвое моложе его и относились к младшему поколению. Это были новые люди, те самые новые люди, о которых говорил перспективный и амбициозный (и, на взгляд Спиридонова, самый здравомыслящий) член ЦК Сталин, заведовавший в партии вопросами индустриализации.

А Спиридонов, как ни крути, был родом из предыдущего времени, как и Сашка Егоров. Потому Виктор Афанасьевич, засыпая, поймал себя на мысли, что скучает по товарищу юности. Увы, тот предпочитал появляться в минуты, когда Виктор нуждался в помощи и поддержке, а в спокойные времена исчезать надолго то в Белоруссии, то на Кавказе, а то и вовсе в далеком Китае…

Председатель ОГПУ Вячеслав Рудольфович Менжинский принимал без предварительной записи, потому Виктор Афанасьевич загодя настроился на долгое ожидание в приемной. Дел у преемника и друга Феликса Эдмундовича Дзержинского было, что называется, по горло. Откровенно говоря, Виктор Афанасьевич не особенно вникал в эти дела, но, не первый год зная Менжинского, полагал, что такой орел ловит отнюдь не мух.

В самом начале сотрудничества с ОГПУ, приняв первую группу будущих инструкторов, Виктор Афанасьевич вскоре пересекся с Вячеславом Рудольфовичем в неформальной, если можно так выразиться, обстановке – на позднем чаепитии у Железного Феликса. Поначалу Менжинский показался ему чересчур мягким и интеллигентным для чекиста, особенно на фоне резкого, как серная кислота, Дзержинского. Впоследствии, однако, Виктор Афанасьевич неоднократно убеждался, что за этой мягкостью и интеллигентностью кроется по-настоящему прочный стержень дзержинской закалки. Вячеслав Рудольфович не интересовался политикой, не вступал, как его шеф, в споры с высшим партийным начальством и не примыкал ни к какой фракции. Всю свою энергию он направил на борьбу с преступностью и тем, что таковой считалось.

Возможно, если бы Виктор Афанасьевич больше вникал в дела ОГПУ, он мог бы изменить свою точку зрения на Менжинского, но сам не интересовался тем, что не входило в сферу его компетенции. На том знаменательном чаепитии Менжинский, начав издалека, подвел Спиридонова к мысли, что его дзюудзюцу лучше всего было бы оттачивать на практике. С этим Виктор Афанасьевич не мог не согласиться, более того, он эту мысль разделял целиком и полностью, но посетовал, что не все из того, что он преподает, возможно отработать в спарринге, ибо его секция – не школа гладиаторов, и кадры надо беречь. На что Менжинский, заметно ободрившись, предложил ученикам Спиридонова проходить действенную практику в рабоче-крестьянской Красной милиции, по сути – по месту службы.

– Совместив при этом необходимое с полезным, – добавил он, прихлебывая пустой чай вприглядку (на столе лежала желтовато-буроватая головка свекольного сахара). – Проверить и отточить навыки в обстановке, приближенной к боевой, не будучи скованными необходимостью беречь партнера. Сказать откровенно, мы ежеминутно нуждаемся в каждом бойце. Как говорили ксёндзы, zniwo wprawdzie wielkie, ale robotników mało [2] Велика жатва, но мало делателей (Матф. 9:36; польск.). .

При этих словах Менжинский поморщился, словно надавил на больной зуб.

– Конечно, бойцы, которых вы готовите, так или иначе вольются в ряды рабоче-крестьянской Красной милиции, – глухо произнес он, – но уже без вашего контроля, что хуже. Да и вам будет интересно оценить поведение своих подопечных в подобных ситуациях. В своей записке на мое имя вы акцентировали внимание на необходимости совершенствования практических приемов борьбы в условиях, далеких от состязательных. Вот вам и случай представится.

Теперь поморщился Спиридонов, но не потому, что был не согласен. Он не любил чай без сахара, но отломить кусок от сахарной головы не решался.