Юрий Трифонов - Студенты

— Палавин — это, кажется, ваш персональный стипендиат? — спросила Валя.

— Да, и вообще остроумный парень. Нет, вечер должен быть интересным! Много выступающих, познакомлю тебя с Петей…

— А Палавин — ваша гордость, да? Светило?

— Да что ты меня выпытываешь? — рассмеялась Рая. — Я тебе говорю, что будет интересно. Ты мне веришь? Вот, я тебе обещаю.

Валя как-то быстро, напряженно взглянула на Раю.

— Да потому что… Ты слышала, как отец кричал за стеной? Все эти слова относились к Палавину.

— К кому? К Сережке Палавину?..

— Сейчас я ничего тебе не скажу. После, после, — торопливо заговорила Валя. — Я не знаю, приду ли я на ваш вечер. Я тебя хочу попросить: ты знаешь Вадима Белова?

— Знаю, конечно.

— Попроси его прийти ко мне. Только не сюда, а в клинику. Он знает, где это. Пусть сначала позвонит. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Рая. — А все же…

— Раюша! — Валя взяла ее за плечи и покачала головой. — Сейчас я ничего не скажу. Я должна поговорить с Вадимом, и после этого ты все узнаешь. Ей-богу, ничего интересного. Так… — она устало усмехнулась, — житейская история. Ну, до свиданья!

— До свиданья, — тихо сказала Рая.

На следующий день Рая еще до лекции встретила Вадима в вестибюле и спросила у него, знает ли он такую Валю Грузинову? Вадим знал такую.

— Она просила тебя позвонить и зайти к ней на работу, — сказала Рая. — Причем как можно скорее.

Этого, правда, Валя не просила передать, и Рая добавила последнюю фразу от себя. Ей казалось, что вмешательство Вадима каким-то образом должно помочь Вале, и чем скорее, тем вернее.

— Хорошо, я позвоню, — сказал Вадим, удивившись. — А зачем, ты не знаешь?

— Я не знаю. Что-то… как будто с Палавиным… Ты не в курсе?

Вадим пожал плечами. Рая начала было рассказывать:

— Ты понимаешь. Я познакомилась с Валентиной… — Но вдруг оборвала и, сказав быстро: — Одним словом, непременно звони ей! — отошла в сторону.

Рядом с Вадимом вдруг появился Палавин. У него был вид человека, чем-то глубоко озабоченного или дурно спавшего.

— Здорово, Вадим. Что это она хвостом вильнула? — Он хмуро посмотрел вслед Рае. — Обо мне что-нибудь?.

Он обладал странным чутьем, странной догадливостью на этот счет. Иногда в большом зале Вадим тихо разговаривал с кем-нибудь о Палавине и вдруг замечал, что тот с другого конца зала настороженно на него оглядывается. Это было необъяснимо и всякий раз неприятно поражало Вадима.

— Нет, — сказал он, — главным образом не о тебе.

— У меня к тебе дело, Вадим. Идем сядем на скамейку… Да! — Палавин усмехнулся. — Во-первых, третьего дня мне звонил этот бедняга Козельский, и знаешь зачем?

— Ну?

— Он просил, чтобы я написал свое мнение о его работе в НСО. Написал на бумажке, а он покажет ее где-то, где собираются его бить. В каком-то институте или министерстве, что ли. Одним словом, надо было состряпать небольшую апологию и поставить несколько подписей. Как тебе нравится?

— Ну и что дальше?

— Мне кажется, старик спятил со страха. Надо ж додуматься! Я сказал, конечно, что не смогу этого сделать. Сказал — болен, не выхожу из дому. Он понял, все-таки умный человек, извинился. Будьте здоровы — до свиданья. Все. Ну-у, старик! — Палавин развел руками и засмеялся с веселым недоумением, как бы предлагая и Вадиму посмеяться вместе с ним.

— Это все твое дело? — спросил Вадим, помолчав.

— Да нет, это эпизод… — И Палавин так же ненатурально откашлялся. — А дело такое: хочу взять твои выписки из лекций Козельского и конспекты Фокиной.

— Зачем?

— Думаю подготовить выступление на открытом учсовете.

— Это о Козельском?

— Да. О Козельском, так сказать, посмертно, а вообще — о формализме, космополитизме и всем прочем. В марте это.

— Знаю. Я готовился и сам буду выступать.

— Ты будешь? Да зачем тебе? — изумленно спросил Палавин. — Козельского и так прогнали к свиньям. Ведь дело-то сделано! У тебя узкая критика, а я собираюсь говорить шире, привлечь все последние материалы из газет…

— Конспектов я не дам, — неожиданно грубо сказал Вадим. — Это не твое дело выступать о Козельском!

— Как, то есть, не мое?

— Вот так. Ты защищал его на собрании, защищал его в НСО, а он устраивал тебе стипендию…

— Он устраивал мне стипендию?

— Не он, так не без его участия!

— Стипендию мне дали в феврале, когда он уже пускал пузыри. Дурак ты!

— Был дураком — хватит!

Они оба вдруг вскочили на ноги и стояли друг перед другом, словно собираясь драться.