Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без

С голубями проще и очевидней, никаких загадок: почти домашние хохлатки. Разве что не кукарекают на рассвете. Зато горлышком дрожат, будто учат маленьких ребят букве урррр. Голубей расплодилось столько, что в сквере за театром летят на тебя тучей, и голоса такие выразительные, цыганские, что без слов понимаешь: позолоти ручку, посеребри височки, спляшу и погадаю, сниму порчу сглаза.

Возле гастронома «Полярный» сизарей несметно, ведут себя раскованно: крыльями прохожих по щекам задевают. По лысине животом. Живой веер. Театр «Синяя птица». Магаданец с «птичьей» фамилией, не Голубев, Орлов, напечатал в областной газете свое наблюдение: с покатых крыш, накрытых гофрированным пластиком один за другим скатываются голуби. Если происходит свалка по вине торопливого собрата, ему устраивают взбучку.

На уровне третьего этажа углового дома, построенного японскими военнопленными по проектам сосланных в Магадан академиков (национальный символ Японии — пестрый фазан), есть архитектурное излишество — три кирпичных уступа через весь дом, так вот гули-гули облюбовали ступеньки. Как балконы в театре. Когда к юбилею города отремонтировали стены, придав им светлый колер, в сентябрьские дни от стен заструилось слабенькое тепловое излучение. А много ли птице надо! Голуби и телеграфный провод облепили, сидят живой гирляндой. Совсем как мой кот, взявший за моду греться на телевизоре. Тротуар в помете, и на это прекрасное удобрение, как на живца, лезут из земли травинки, прошивая асфальт.

Отправляясь на природу, летом возле автовокзала я видел тополь, на ветках которого теснилось десятка два голубей. А ведь меня уверяли, что сизари на деревьях сидеть не могут. На всякий случай заснял на цифровик, чтобы вещдок был. Правда, фотка пропала, как тысячи других: вирус поел жесткий диск.

Прошлым летом встретил возле дома в парке трясогузку, тоже сфоткал. Я ее узнал по нервному хвостику. Мне в детстве родная тетя подарила похожую, только игрушечную. Такая забавная свистулька — дуешь, а она хвостиком молотит. Тогда я услышал из уст тети, заведующей ветеринарной аптекой, непривычно ученое слово, означающее колебания хвостика птички, я его не запомнил, а сейчас никак не отыщу в словарях. Хорошо еще, в Москве есть бывшая северянка, дважды доктор наук — сама того не желая, подсказала — то, что птичка проделывает хвостиком — флуктуация.

Мы в детстве строили кормушки для синиц, вот тогда желтогрудок можно было получше рассмотреть прямо из окна избушки, где мы жили с матерью. А в школе за одной партой сидел с Настей Синицыной, она в математике здорово соображала и даже пугала мальчишек своим необычно ярким умом. А когда выросла и превратилась в невесту, к ней клеился Леша Снигирев — мощный парень с красными, словно спелые помидоры, щеками. Был у меня друг Валера Чижов — обаятельный человек, его вся школа любила, кликала Чижиком, а он умница, и сестра у него Чижиха. Погиб в электричке в 18 лет, и я воспринимаю его сорок с лишним лет спустя как взрослого внука.

Мне не довелось употреблять на обед ни ворон, ни голубей, как моему старшему другу, чье детство пришлось на войну. Он не любит о том распространяться.

Климат с годами теплеет, и я радуюсь всем своим полногабаритным телом. В 2007-м году на халяву прожили в относительном тепле октябрь и ноябрь, начало декабря. Мороз закрепчал с 4-го декабря. Забытые минус двадцать по Цельсию зафиксированы 6 декабря. С ветерком и матерком. Обработкой альвеол наждачком. Ну, не совсем наждак, но и не бархатный сезон, ледяные кристаллы при морской влажной атмосфере требуют осторожного обращения. Дыши неторопливо, тогда ледяные остроугольнички расплавятся в верхних дыхательных путях — в носу и глотке. У тебя течет из носа? Это не насморк. Это конденсат.

Зима — та рекордная по осадкам, если не учитывать следующую, когда в недельный снегопад мне повезло пробиться до Москвы и обратно на «Боинге». Возвращаюсь с писательского пленума, не узнаю город. Будто окопы полного профиля — расчищенные тротуары. Машины продавили в снегу колесами желоба и ходят, будто трамваи по рельсам. Задевают дном обледеневший снег: «чирк-чирк». Что творится! Собачка коротконогой породы задевает животом сугроб и движется с трудом. А хозяйка никак не хочет взять ее на руки: сама застревает. Стройная девушка в лыжном комбинезоне наклонилась завязать шнурок, прибавляю шаг, догоняю, чтобы выразить немое восхищение, а она распрямилась и оказалась парнем!