Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без

А та крыса из подвала тайным ходом в стене просочилась этажом выше. Незадолго до этого в подвале случилось настоящее наводнение. Ну, пар шел, конденсат тек. Замкнуло. Кое-как выпутались. Так и непонятно, кто там натворил бед, кто спасал. Во всяком случае, крысу стали огораживать столешницами, поскольку в конторе ремонт и замена мебели, и всякого деревянного и пластмассового добра хватает. В группу захвата втянулось большинство штата этой женской конторы. Некоторые из обычного любопытства. Немало таких, кто ни разу в жизни не видел крыс. Слонов в зоопарке — сколько угодно, а крысы там, хотя водятся, на людях не показываются.

— Ну, давай, миленькая, сейчас я пощекочу твой розовый животик! — неистовствует Капитолина Ивановна с импортной шваброй в руках. На шум выходит поруководить начальница конторы. Видит крысу, а та беременная! Умная такая, судя по царственной посадке головы, того и гляди потребует декретный отпуск.

— Что хотите, делайте, но не троньте, пусть живет, — приказывает начальница. — Ни в коем случае не убивайте. И не пугайте, а то она здесь родит!

Приказ — это хорошо. Стало быть, с подчиненного вся ответственность снимается. Откуда-то появляются новые импортные швабры и пылесос с водяным фильтром.

Грызунью вытесняют (термин ОМОНа) на улицу, и она тут же исчезает, как бы сказали военные, с экрана радаров. Вспышка справа, и сливается с окружающей местностью в экстазе.

И тогда срабатывает память аналогий. Где же та молодая поэтесса с крысой в кармане?

Звоню:

— Как себя крыса чувствует?

— Не знаю. Отдала крысу.

— А что так?

— Кормить нечем.

Ах ты, лапка! Уж не китайцам ли? Кыса ты моя, сердобольная!

Теперь-то это в прошлом. Но душа требует порядка в мире. То здесь, то там. Бывают времена, вдруг приходят в голову блестящие решения проблем, которые вроде бы не должны меня ни в коей мере волновать. Музыка льет с небес в апрельский день, солнце играет, катит с цвета на цвет калейдоскопом. Изгнание крыс! До жжения в пальцах хочется показать для начала фигу, затем взять флейту и сыграть одну из мелодий, медленных и печальных, фрагменты которых запечатлелись в моей забубенной памяти. Это собственно не мелодии, а отдельные фразы. Если бы я умел играть, вряд ли бы впечатлил энергичных животных.

Я помню с детства, а прошло уже более полувека, как бегут по паркетным дощечкам сцены театра балерины, такие легкие и воздушные, а на самом деле сильные и выносливые, как сельские почтальонши в кирзовых сапогах, бредущие с толстой сумкой по осенней непролазной глине.

Мышиный король из сказки — он ведь в первую очередь король, а уж потом мышиный. Я был еще мал, чтобы замахиваться на высокие сферы и пугался собственных мыслей, как ворона куста. Меня тянуло назвать героя сказки мышиным генсеком, соответственно историческому моменту.

Да и сам я, в силу возраста, будто бы погруженный в просторы сказки, чувствовал себя мышью — безымянной, отнюдь не прима-балериной, а актрисой второго, третьего плана, питавшей огромную зависть к коронованной особе. Потому говорят — мокрый, как мышь.

Флейтиста мне найти не удалось, все специалисты разбрелись по злачным местам, а вот до флейтистки Оксаны получилось достучаться. Бывшая магаданка проживала теперь в соседней стране, вольном городе Одессе. Объездила весь белый свет с гастролями, на родине Моцарта получила первый приз в конкурсе «Золотая флейта».

Как она оказалась в Магадане, остается только догадываться. Версий много, и самая экзотическая из них — угон самолета псевдотеррористами.

Оксана пошла по местам боевой славы и дала несколько неофициальных концертов в узком кругу, настолько узком, что некоторым разжиревшим туда не протиснуться. Как узнаваема она была по манере нервно позевывать и прикрывать рот тыльной стороной ладони. Когда-то давно я прозвал юную учительницу музыки «Ой, дивчина, шумит Ганди».

И тут мне пришла мысль проверить сказку былью, возможно даже болью. Я напомнил о музыканте-крысолове и, как бы шуткой, вызвал женщину к барьеру. Не знаю, что на меня нашло и что на нее, ведь в те времена повальной эйфории я никогда не обращался к ней напрямую, только через ее парня, а их было несколько, и двоих уже нет в живых. Моя жена тотчас сдружилась с Оксаной, едва переехала вслед за мной в Магадан. Такая у нее была манера связывать меня по рукам-ногам живыми кандалами. А старость перевела нас всех на беспривязное содержание.

Флейта в год крысы — мистика. Но с рациональным в подоплеке, ведь рац — это же по-английски крыса! Дайте словам столкнуться смыслами и увидите в блеске и оскале нечто ослепительное.