Александр Дмитриев - Под Опалой, на Большой

Дома, слегка перекусив, она принялась за легкую уборку. Вытерла везде пыль, накопившуюся за три дня ничегонеделанья, пропылесосила, вынесла мусорное ведро. Войдя опять в квартиру и поставив ведро на место, под мойку, посмотрела на часы. Было половина одиннадцатого. Можно идти за дочерью.

Дверь открыл Вовка.

– Мам, тетя Лариса пришла, – предварительно поздоровавшись, крикнул он на всю квартиру и, развернувшись, пошел в свою комнату, откуда тут же навстречу матери вышла Танюшка.

– Привет, – сказала ей Лариса, проходя в квартиру и закрывая за собой дверь.

– Привет, мам. – Таня подошла к маме и поцеловала ее в подставленную щеку.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась Лара, снимая плащ.

– С Володей играем, – ответила девочка. – У него там мозаика интересная, мы собираем – кто быстрей.

– Привет, подруга, – донесся из зала голос Ирины. – Проходи сюда.

– Ну беги, играй дальше, – сказала Лариса дочке. – Сейчас я с тетей Ирой поговорю, и пойдем домой.

– Хорошо. – Таня развернулась и пошла в детскую.

Лариса сняла туфли и прошла в зал.

Ирина, в ночной рубашке, наполовину прикрытая одеялом, лежала в кровати и курила, стряхивая пепел в пепельницу, стоявшую на стуле около нее. В углу напротив негромко работал телевизор. Балконная дверь была слегка приоткрыта, поэтому запах табачного дыма в комнате почти не ощущался.

– Привет, Иришка, – поздоровалась Лариса, усаживаясь в кресло.

– Ты что, только освободилась? – Ирина направленно выпустила изо рта дым в сторону балкона.

– Да нет. Как обычно, – ответила Лара. – Просто вас не хотела будить.

– Да, я сегодня чего-то заспалась. – Ирина затушила сигарету. – Обнаглела до немоги. Даже детей еще не кормила. Они, кажется, там сами себе что-то нашли. Недавно слышала, как холодильником хлопали.

И без всякого перехода спросила:

– Чем думаешь сегодня заниматься?

– Не знаю.

– Слушай, Белова, что-то ты неважно выглядишь. – Ирина посмотрела на подругу критическим взглядом. – Опять, что ли, грусть-тоска одолела?

– Ночью работы было много. Даже не подремала.

– А-а, – понимающе протянула Ирина. – А я уж думала, опять по своему Белову истосковалась.

И, словно вдруг вспомнив что-то важное, поинтересовалась:

– Слушай, а сколько он тебе денег отдал?

– Десять тысяч. А что?

– Вот гад! А?

Заметив недоуменный взгляд подруги, Ира засмеялась и поспешила ее успокоить:

– Да я не про твоего, а про своего обормота. Он мне восемь отдал. Значит, две тысячи заныкал. Ну, приедет, я ему задам!

– Ты только не говори, что это я сказала, а то обидится еще.

Понимая, что и так подставила мужика, Лариса не стала говорить, что вообще-то Сергей привез ей одиннадцать тысяч, но тысячу оставил себе, на всякий случай. Выходит, Андрей заначил не две, как думала его жена, а три тысячи.

– Не переживай, – успокоила ее Самойлова. – Я его и так на чистую воду выведу. Сам расколется. Вот паразит!

Ирина взяла в руку пульт, лежащий рядом с пепельницей, и выключила телевизор.

– Слушай, подруга, – сказала она, – раз мы с тобой бабенки холостые да еще и богатенькие, а не прошвырнуться ли нам по рынку да по магазинам? Глядишь, может, и прикупим что? Или ты устала? Спать небось хочешь?

На самом деле Ларисе спать совершенно не хотелось. Хотя ночь с субботы на воскресенье действительно выдалась, как обычно, беспокойной: в селе не один десяток алкашей.

– Пойдем, сходим, – согласилась она. – Я тоже собиралась. Мне кое-что надо Танюхе на лето купить. Из всего прошлогоднего уже выросла.

– Вот и отлично, – сказала Ирина. – Сейчас кофейку попьем – и пойдем.

Она скинула с себя одеяло и крикнула на всю квартиру:

– Вовка! В комнату не заходи. Я переодеваюсь.

– Да они там с Танюшкой в детской играют, – сказала Лариса.

Ирина встала с постели, сняла с себя ночную рубашку, обнажив при этом все свои прелести. Надев кружевное белье и белые носочки, она облачилась в обтягивающие джинсы и кофточку с глубоким вырезом на груди. Да, Самойлова любила пофорсить, тем более что ей было что показать. Однако если кто-то из мужиков пробовал "подъехать" к ней, то он мог услышать от добропорядочной дамы такие эпитеты, что потом у него надолго пропадало желание даже встречаться с ней взглядом.

Лариса любила свою подругу. С виду бой-баба, на самом деле она была доброй, порядочной женщиной, искренне любящей своего непутевого мужа и всегда готовой прийти на помощь друзьям. В то же время, острая на язык, в любой момент могла постоять за себя и за свою семью.