Александр Дмитриев - Под Опалой, на Большой

Вопреки многочисленным байкам о его агрессивности, он очень осторожен. Медведь не любит встречаться с человеком и всегда старается избежать этого, как ни странно, используя довольно непопулярный и не делающий ему чести метод – бегство. И лишь немногие останутся на месте, охраняя свои охотничьи угодья, всем своим видом давая понять непрошеному гостю, кто здесь хозяин. И если его не провоцировать, то все этим и закончится. Редкий зверь решится напасть на человека. И вот тут уже вряд ли что сможет помочь горе-охотнику, если у того в руках в этот момент не окажется заряженного пулей или жаканом ружья или при выстреле дрогнет рука. Но об этом лучше и не думать.

Если же вдруг медведь почует человека и уйдет, то все придется начинать сначала. За небольшой промежуток времени этот неутомимый зверь способен преодолеть огромное расстояние, и поиски его могут продлиться не один день и даже закончиться ничем. Сергей же этого себе позволить не мог. Деньги кончались, а банковского счета они с Ларисой не имели. Шкура же и желчь медведя позволят быстро и неплохо заработать.

Вчера днем Сергей выносил мусорное ведро и столкнулся на лестничной клетке с женщиной, живущей этажом ниже. Заядлая ягодница, она как раз вернулась с тундры и стояла у своей двери, ковыряясь ключом в замке. У ее ног лежал полупустой рюкзак с брусникой, а рядом стояло пустое эмалированное ведро. Это несколько удивило Сергея, так как он знал, что соседка никогда не возвращается домой, пока не наберет ягоды во все взятые с собой емкости. На одну пенсию одинокой пенсионерке в наши дни не прожить, вот она и ходит за брусникой, чтобы потом продать ее по дешевке на местном рынке. Какая-никакая, а все прибавка к скудной пенсии.

Сергей поздоровался и, услышав приветствие в ответ, поинтересовался:

– Что-то вы сегодня рановато, Зоя Степановна. Или ягода на тундре закончилась?

Женщина остановилась в проеме открытой двери:

– Да ягоды полно. Косолапый заявился. Надо пару деньков обождать, пока не уберется подальше.

– Косолапый? – Сергей остановился на середине лестничного пролета и удивленно посмотрел на ягодницу. – И далеко?

– Вчерась вроде Валентина его видала. Далече, правда. Мне сегодня поутру сказала, да я не особо поверила. Она ж совсем слепая, могла и валун какой за медведя принять. Ан нет. Сегодня и я на следы наткнулась.

– Так, может, давнишние следы-то? – спросил Сергей, зная, однако, что эта бабуля в следах на тундре разбирается не хуже любого местного охотника – отродясь здесь живет.

– Да я ж позавчера на том месте была, и ничего не было.

– Странно, – задумчиво сказал Сергей. – Вроде год-то не голодный. Чего это его к поселку потянуло?

– Да кто ж его знает, что у него там в его мохнатой башке на уме? – развела руками Зоя Степановна. – А ну как подранок? Еще беду принесет. А может, просто и сам беды от людей еще не поимел и не особо боится.

– Может быть, – согласился Сергей. – А тетя Валя не говорила – молодой, старый?

– Не малой. Говорила, вроде матерый, горбатый. Да что она там, слепая, могла с такой дали рассмотреть? Небось летела оттуда, как в задницу ужаленная. – Женщина даже рассмеялась, представив, как ее пожилая подруга с ведрами наперевес вприпрыжку бежит по частоколу кочкарника.

Сергей в ответ тоже улыбнулся. Известие его заинтересовало. С чего бы это вдруг медведь пришел к поселку? Женщины обычно уходят за ягодой километров на пять от дороги, не дальше. Еще на таком же расстоянии их глаз способен разглядеть на тундре медведя. Значит, километров восемь – десять от поселка. А следы Зоя Степановна видела еще ближе.

Как правило, в сытый для медведя год (а этим летом рыбы в речках да и ягоды на тундре полно) зверь не подходит к человеческому жилью. А тут почти что под боком. Бывает, правда, что раненный каким-нибудь охотником медведь приходит даже в село за легкой добычей – домашней птицей или собаками. Такой может и на человека напасть: ослабевшему зверю на тундре тяжело добывать себе пропитание, вот от голода и отчаяния он и бросается туда, где добыча сама идет в лапы. Но про подранков всегда знают заранее. Если по каким-то причинам охотник не смог добить зверя, слух тут же облетает село, и, как правило, уже после второго-третьего визита в чей-нибудь курятник медведь оказывается в подготовленной местными охотниками западне. Но в последнее время таких случаев не было. Да и охотиться на медведя приходится нечасто – поди найди его в бескрайней тундре. Это для заграничных туристов за валюту специально с вертолетов отслеживают и загоняют зверя прямо под ствол. А тут как ни прибыльна охота на медведя, но выпадает крайне редко. Да и билет на отстрел медведя очень тяжело взять. А браконьерить не каждый отважится – слишком велики за него штрафы. А то и в тюрьму можно угодить. Поэтому медвежья охота – занятие для самых отчаянных.