Януш Вишневский - Повторение судьбы

Нет. Этого он не сказал бы ни одному близкому человеку. И брату тоже. А может даже, особенно ему. Гурали не должны бояться.

А спустя три дня на вахте в общежитии его ждал большой толстый пакет. Блажей прислал оттиски всех своих статей о специфических пептидах, которые он называл «молекулами эмоций». С помощью химических формул он объяснял, как получается, что люди испытывают отвращение, наслаждение, грусть, привязанность, тоску, возбуждение или стыд. Он описывал механизмы реакций, в которых участвуют эти молекулы. Марцин долго сидел со словарем и переводил статьи, потому что большая их часть была на английском, стараясь понять каждое слово.

Картина, сложившаяся из того, что он понял, восхитила и одновременно напугала его. Чувства возможны исключительно благодаря состоящим из аминокислот пептидам, а те, чтобы попасть в клетки мозга, должны найти на их поверхности нечто вроде отверстия, через которое смогут протиснуться внутрь. Такое отверстие напоминает замочную скважину и расположено на плавающих на поверхности клетки рецепторах, которые являются не чем иным, как большими белками. Пептид может протиснуться внутрь клетки только через соответствующую ему замочную скважину в рецепторе. Инсулин не соответствует рецептору, который пропускает через скважину окситоцин. Когда пептид окажется внутри клетки, начинается цепь реакций, которые переводятся в то, что люди называют ощущениями. Щеки краснеют, когда человеку стыдно, сердце бьется быстрее, когда мы возбуждены; мы испытываем чувство безопасности, а то и блаженства, когда пептидом, протиснувшимся сквозь рецептор, является вещество, напоминающее по своей структуре морфин. «Морфин», который производится в мозгу, а не тот, из ампулы, что вспрыскивает в вену врач или медсестра. Таких внутренних «морфинов», обладающих наркотическим действием, мозг человека производит множество. А также и других пептидов, воздействие которых подобно воздействию иных наркотиков. Это они переводятся в эмоции. Благодаря им мы чувствуем дурман и восторг, когда бываем влюблены. А также испытываем желание близости. Желание настолько сильное, что хочется раздеться и осязать.

По причине сходства с наркотиками они вызывают привыкание, подобное наркотическому. Сходство химии эмоций с химией наркотиков, с одной стороны, поразительно, но, с другой, опасно. Сама по себе мысль, что героин и любовь на уровне мозга воздействуют по одной и той же схеме, ошеломляла. Ведь Бог должен был знать: люди очень скоро сориентируются, что рецепторы пропускают через свои замочные скважины не только внутренние, «нормальные» пептиды, и найдут их замену! Тем более что замена всегда под рукой. В соке недозрелых маковых головок и стеблей, в листьях коки, которые индейцы жевали уже больше тысячи лет, в сушеной индийской конопле, которую предки нынешних мусульман курили с незапамятной древности. Поскольку люди, в сущности, живут только для того, чтобы переживать эмоции, Богу должно было быть ясно, что они откроют действие этих растений. А когда создадут науку химию, им даже эти растения окажутся ненужными. Они синтезируют газы, порошки и жидкости, исполненные эмоций. Некоторые из них потом будут продавать в аптеках.

Внезапное отсутствие эмоций вызывает – в точности как отсутствие наркотиков у наркомана – «ломку». Магда, девушка с перебинтованными запястьями, сидевшая в приемной у психиатра в Катовице, хотела только одного: получить доступ к веществу, которым сможет хотя бы ненадолго закрыть рецепторы в мозгу!

Читая все это, Марцин начал понимать, как действуют разноцветные таблетки. Веществами этих таблеток он «затыкал» рецепторы мозга. По какой-то причине все, что он пережил «после Марты», привело в расстройство химические реакции в его мозгу, до той поры протекавшие нормально, и таблетки возвращали – ненадолго – утраченное равновесие. Он не понимал только одного: почему симптомы ломки в его случае проявились исключительно в виде панического страха.

Однако больше всего впечатлило его после прочтения статей брата и дало много пищи для размышления вовсе не то, что смахивало на записи лаборанта на тему химической теории эмоций, включая и любовь. Блажей, как он это сам называл, «клеил» куда более важные пептиды. И именно по этой причине его приглашали в самые известные институты. Каждый институт хотел, чтобы Блажей клеил эти пептиды у них, соблазняя совершенной аппаратурой и общением с признанными учеными, работающими в этой же области. Как только Сильвия терпела постоянное отсутствие мужа? В сравнении с Блажеем даже моряков можно назвать домоседами.