Михаил Лайков - Успеть проститься

— Бедненький… — сказала Раиса. — Вы, мужчины, такие ранимые.

Много приходило к Адаму людей, и все они говорили-говорили, как будто знали что-то очень важное, хотя на самом деле именно умолкнувшему Адаму было о чем рассказать. «Вы только послушайте! Огненный хорт и горбун на нем! Я это видел! Ipsis oculus! Собственными глазами!»

Никто не услышал от Адама о страшном, чудесном видении ему у Старой Могилы. Адам онемел. Он пытался рассказать об этом, его с интересом слушали. Всем в диковинку было идиотское лопотание вчерашнего краснобая и знатока многих языков.

«Что это было, а? Неужели отец и в этом был прав: неужели я видел духа князя Славинецкого?»

Отец Адама рассказывал, что клады князя Славинецкого сторожит его дух, который является время от времени в город, чтобы пересчитать свое золото.

«Неужели духи существуют? An non spiritus existunt? У кого бы спросить?»

Никогда еще Адам не вызывал у людей такой интерес, как в эти дни. Однако людей трудно удивлять три дня подряд, и на третий день немота Адама была для них так же привычна, как раньше его многоречивость.

Два дня сидел Адам дома, не показывался в мир, а на третий вышел, и этот мир уязвил его. И на черту в нем ничего не сдвинулось от происшедшего с ним, Адамом. Стояла та же мглистая, насыщенная электричеством жара. Валялся под забором пьяный музыкант Гехт. Старик Копеич прошел мимо, не поздоровавшись, уверенный, должно быть, что он уже видел сегодня Адама. Равнодушно встретили его врачи городской поликлиники. Отоларинголог посмотрел ему в рот и сказал, что речевой аппарат исправен, а все дело в нервах. От психоневролога он услышал:

— Я бы на вашем месте не переживал. Если вы потеряли трудоспособность чего же лучше! Оформляйте инвалидность, получайте пенсию. Я вам советую просто подождать. Рассосется как-нибудь, отпустит. Сколько угодно бывало случаев. Человека парализует, а потом, глядишь, отпускает. Вас даже не парализовало. Не парализовало, не убило… Да вы редкий счастливец!

От врачей государственной медицины Адам пошел к частным врачам. Эти лекари зря не болтали. Им надо было платить за каждое слово. И столько, что Адам сразу понял, кто он. «Я нищий!» В поликлинике его назвали инвалидом, а здесь, впервые в жизни, всерьез дали почувствовать, что он нищий. Это было сильное ощущение.

Пока Адам не ходил по врачам, он не задумывался, кто он среди больных и здоровых, бедных и богатых. Будто нарочно дразня, наглядно показывая, кто он теперь, встретился ему после врачей нищий Цмок. Это был самый старый нищий в городе, роковой нищий. Когда-то на пожаре он украл, а через некоторое время сгорел его дом, и Цмок превратился в вечного нищего, злого, жадного, не радующегося ничему в жизни. В городе бытовало поверье, что встреча с Цмоком — к несчастью. Но Адаму уже нечего было остерегаться. Самое скверное, что могло случиться с ним, случилось. «Я потерял все!» — так ему казалось.

Цмок потянулся за подаянием, Адаму нечего было положить в его руку. Он повернулся к Цмоку спиной, нищий плюнул и забранился.

«Что же делать? Денег ни копейки…» Как у всякого человека, попавшего в трудное положение, нашлось у Адама немало благодетелей в виде советчиков. Их бесполезные советы не стоили им ни копейки издержек, зато подкрепляли в убеждении, что они добрые и милосердные люди. Одни советовали ехать лечиться за границу; другие — полизать язык колокола; третьи — искать исцеления у Калиновского, местного психиатра, гипнотизера. Советчики знали, что у Адама нет денег для поездок за границу, что лизать язык колокола так же бесполезно, как лечиться у Калиновского, но они не могли упустить возможность сделать доброе дело.

Советчики понимали про Адама не только то, что ему надо сейчас делать. И мысли его, безответного перед ними, были известны им:

— Я понял, что ты хочешь сказать. Нет, ты не прав. Тебе все-таки лучше… Да-да… — прерывали они властно Адамово мычание. — Я прекрасно тебя понял. Ты хочешь сказать… Но ты ошибаешься.

«Да я не про то! — пытался вымучить из себя Адам осмысленные звуки. — Я видел… И если я видел, то не свидетельствует ли оно скорее о существовании духов, чем об их несуществовании? Свидетельствую, это был дух князя! Который явился проведать клады. Понимаете ли вы меня?»

Адам в отчаянии попробовал описать свое видение на листке бумаги написанные слова были какие-то мертвые, ему самому не верилось в них. Об этом с убедительностью можно было только рассказать. «Я теперь знаю: клады князя не легенда. Они существуют на самом деле. Понимаете ли меня?»