Мария Метлицкая - Свой путь (сборник)

– Как дела?

– Нормально, кручусь, – ответила я с некоторым сожалением. Я только вступила в должность, и механизм работы не был отлажен на сто процентов. Я уставала.

– Все крутятся. Каждый в своем вареве. – В голосе Татьяны тоже звучала грусть. Я думала, она говорит о себе, но, проследив за ее взглядом, увидела, что он уперся в раскрытый на моем столе журнал. Там, среди других фотографий, на развороте красовался снимок Нины с каким-то очередным то ли коллегой, то ли партнером. – Вот и Нинуська никак не успокоится. – Татьяна покачала головой: – Слетаются на нее как мухи на мед, а она и рада. Ну чего радоваться, когда тебя используют? Мне вот одного раза хватило. Сходил налево к моей подруге, я сразу мужиков как класс вычеркнула, эту же постоянно мордой об стол возят, а ей хоть бы хны. А ведь умная баба.

Я была обескуражена откровенностью Татьяны. Мне она представлялась непрошибаемой. А тут и про себя откровенно высказалась, и подругу, как говорится, сдала. Татьяна между тем продолжала:

– Вот сейчас придет, будет рассказывать про очередную большую любовь. Самое интересное, она сама понимает, что нет никакой любви, что ее опять просто используют. И позволяет. Как так можно?

Татьяна ждала какого-то ответа, и я процитировала классика:

– Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад.

– Так оно и есть. Ощущение, что ей самой все это нравится. То с одним крутить, то с другим. – И снова она хотела услышать ответную реплику, я ее подала.

– Может, правда нравится. И почему крутить, тут вроде написано, что он – коллега.

– Ну да, на заборе тоже написано.

– Так что, врут?

– Конечно. Писать «с любовником», что ли?

– Ну, Нина свободная женщина. Может делать что хочет.

– Вот оттого и бесится, что свободная. Как Вовка ушел, так и не может успокоиться. А зачем для этого мужиков менять как перчатки, не понимаю!

Татьяна ушла, а я подумала, что предпочла бы менять как перчатки, но не быть одной-одинешенькой. И пусть это называют слабостью. Плевать на Хайяма. Во всяком случае, из-за одной измены ставить крест на своей личной жизни тоже не особо умно. Я бы даже сказала, глупо. Я думала о Татьяне и повторила ее слова:

– А ведь умная баба.

Подруги, облюбовавшие наш ресторан много лет назад, казались мне очень похожими. Все успешные и при этом каждая по-своему несчастна. Все имели скелетов в шкафу, все могли поплакаться на судьбу. Все три, кроме Зои. Меня всегда удивляла эта дружба. Нет, не потому что с Зоей нельзя было дружить, просто она была не из их круга. Тут не шла речь о детской дружбе, когда, даже годы спустя, неважно, кто ты и что ты. Я однажды слышала, как Нина говорила подругам, что очень рада, что у ее дочки сложилась прекрасная компания во дворе.

– Вот сейчас даже в разные школы пошли, а домой прибегают и первым делом звонить: «Гулять пойдешь?» Хорошо бы это сохранилось. Нет ничего лучше друзей детства. Так жаль, что у меня их нет.

– Тогда откуда ты знаешь, что ничего лучше нет? – деловито спросила Татьяна.

– Ну, я же в социуме живу, а не в вакууме. Наблюдаю за людьми, общаюсь с ними.

– Танюш, не вредничай! Нина абсолютно права. Вот у меня есть Галка. Мы с ней из одной песочницы. И сейчас, когда встречаемся, так друг друга и воспринимаем, хотя она, между прочим, уже сейчас в министерстве работает, а станет еще более важной шишкой.

– Вот когда станет, тогда и будешь говорить про песочницу, – упрямилась Татьяна.

Ее упрямство ничего не значило. Она всегда до последнего отстаивала свою позицию – профессиональная привычка хорошего адвоката. Что бы она ни говорила, я соглашалась и с Ниной, и с Зоей на все сто процентов. Моей лучшей подругой была и оставалась Иришка, с которой мы десять лет просидели за одной партой. И не имело никакого значения, что я жила в Москве, а она в Австралии. Лучше и ближе ее не было никого.

Итак, я недоумевала, что могло объединить этих женщин. Конечно, три из них чем-то походили друг на друга, но Зоя выпадала из общего ряда. Во-первых, она была счастлива в семейной жизни без всяких оговорок. У Лады при всей ее обеспеченности имелись нюансы. Контроль оказался не только финансовым. К ней был приставлен водитель, и она не могла его отпустить. Часто у нее звонил телефон, и после короткого разговора она вскакивала и начинала торопиться, приговаривая:

– Через час будет дома, через час будет дома.

– Ну что он, маленький? – фыркала Нина. – Что ты лебезишь?

– Не маленький, – соглашалась Лада, – но он будет недоволен, понимаешь? – И в голосе ее слышалась какая-то обреченность.