Мария Метлицкая - Фиалки на десерт (сборник)

Да и времени, кстати, нет! Вот схомячишь сейчас свою булку с корицей – и на боковую, Лариса! Спать, спать и спать. Потому что завтра… А когда все соберутся… Ну, или не все, тогда борщ сварит домработница Соня. Это ее обязанность. «Все будет так же, поверь! Как вчера и сегодня. И тысячи женщин – нет, многие тысячи! – тебе позавидуют, да! Именно так – тебе позавидуют, Леля!»

Она доела булку, стряхнула с пальцев крошки и пошла в ванную. А после душа облачилась в любимую пижаму и легла в кровать. Полежав минут двадцать с закрытыми глазами, включила ночник и, секунду подумав, набрала телефон дочери.

Настроена была довольно решительно – сейчас эта засранка точно получит! Совсем обнаглела – если вот честно. Но заспанный голос дочки ее отрезвил – наезжать расхотелось.

Катька что-то бормотала про «остаточные явления»:

– Жуткий кашель, особенно по ночам. Сопли не проходят. И вообще, мам! Я так устала! Просто сил никаких!

– Так возвращайся, доченька! – дрогнувшим голосом сказала она. – Вместе нам не так будет страшно! Мне ведь тоже сейчас… не сладко совсем!

На слове «возвращайся» Катька раскашлялась – скорее всего, от волнения. И тут же заверещала:

– Куда, мам? Опять в эту серую вашу Москву? Где без конца то дождь, то слякоть? В ваши пробки и хамство? Извини – отвыкла! У вас там небось уже снег! А у нас на улицах фиалки продают!

– Можно подумать – ты в Африке! Снег у нас, слякоть! А у вас? И пробки тоже в порядке – ваши, парижские! Я же не про слякоть и снег, Катя! Я про то, как мне сейчас тяжело, – выдохнула она.

– А кому легко, мам? – выкрикнула дочь. – Вот именно – никому! Нет, давай уж как было! Зря я, что ли, привыкала так долго? Обживалась, въезжала во всю эту новую жизнь? Я ведь многого тогда тебе не рассказывала, чтобы не огорчать! А ты меня сейчас обратно зовешь? Туда, откуда сама и выпихивала? Ты же говорила – здесь нестабильно, здесь ненадежно! А сейчас, мам? Когда я почти привыкла! Здесь у меня друзья, универ! Язык, наконец! Я даже думаю уже на французском!

– Ладно, забыли, – коротко ответила Леля. – Лучше лечись и поправляйся! Слышишь?

И на дурацкий вопрос дочери: «Мам, а когда ты приедешь?» – ответила жестко:

– Не знаю. Катя, ты что, совсем не понимаешь, что происходит?

Та вздохнула и тут же спросила:

– Мам, а деньги? Ты сможешь выслать?

«Смогу. Я все смогу, – подумала Леля. – Деньги, деньги, будь они прокляты! В Германию – деньги. Во Францию – тоже. Здесь, дома, тоже вон лежат счета по квартплате. Зарплата Соне, домработнице, – через два дня. Барахлит машина – Вова сказал, что нужно ехать на станцию. Нет, поедет, конечно, он, Вова. Или Илья – еще один зам. Или Сережа, охранник. Не откажут, куда денутся. Но платить-то мне. А все остальное? Взятки? Очередной откат? Благодарности в виде денег? Кстати! Галочке тоже надо будет заплатить – обязательно! Не дурацкие подарки везти в виде кофточки, сумочки или украшений – это ей ни к чему. А именно деньги! Просто завести на нее счет и положить. Без разговоров. На черный день, на путешествия, на удовольствия. Впрочем, какие там у нее удовольствия… Но – это уже не мое дело. Положить небольшую, но приличную сумму – и все! И совесть будет спокойна. Потому что если просто предложить, вынуть из сумки и положить на стол, будут скандал и кошмар. Это понятно. Галочка не возьмет никогда! Галочка вообще никогда не возьмет чужого, а эти деньги для нее чужие. Да и неловко ей предлагать – обидится наверняка. Предложить за это деньги и вправду неловко. А вот сделать подарок, сюрприз… Дескать, это тебе на поездку, Галочка! Ты же так хотела увидеть море и горы! Вот и езжай на Канары или Мальдивы – наберись впечатлений и сил. Ты, как никто, этого заслужила!»

После разговора с дочкой не полегчало. А подумать – если так, без обид, на трезвую голову, – Катя права! В молодости человек эгоистичен, думает о себе и не понимает, что такое болезни. О здоровье задумываются гораздо позже, и слава богу! И пусть у Катьки это будет как можно позднее!

Тьфу-тьфу! И обижаться на нее нечего – все правильно, она ее сама уговорила, сама купила билет. Хотелось дочке жизни полегче и повеселей. Пусть живет и радуется. А мать поможет, чем сможет. Куда деваться? Вот только про отца она так и не спросила… Дрянь. Конечно, дрянь! Но – это Леля выскажет ей позже, когда та оклемается. Ей сейчас и так не сладко – болеет.

И тут она снова вспомнила деда Семена:

– Лелька! Знаешь, в чем наша главная проблема? Ну, наша с тобой?