Ирина Кедрова - Жизненный круг

– Знаю, а вы кто?

Незнакомец, словно не слыша вопроса, попросил:

– Вы не могли бы его позвать? Мне с ним переговорить надо.

– Не могу, – отрезала она. – Он умер.

– Как? – воскликнул парень.

– Три месяца назад от инсульта, – проговорила она и направилась к подъезду.

Парень развернулся, подошел к лавочке, стоявшей недалеко от дома, сел и прикрыл голову руками. Он явно был ошеломлен известием. Люда подошла к нему и присела рядом.

– Вы разве не знали? – смягчилась к незнакомцу, столь сильно переживавшему смерть ее отца.

– Нет, я сегодня приехал из Ярославля. Мы договорились встретиться, и вот… – парень не мог говорить, казалось, слова застревали в горле.

– Вы кто? – спросила Люда.

– Я – сын, – ответил он.

– Чей? – уточнила она.

– Николая Петровича.

– Неправда, – вскрикнула Люда. – Я его дочь!

– Люда? Как же я не догадался? Мне Николай Петрович о вас говорил, и о Геннадии тоже.

– А мне отец о вас ничего не говорил, и быть этого не может, – утвердила Люда.

Возникла долгая пауза, в которой росла внутри Люды страшная злость. Какой-то хитрец прикрывается именем отца. Зачем? Она откровенно разглядывала парня: высокий и неловкий, длинные руки торчат из коротких рукавов, бурная шевелюра, похожая на отцовскую, и глаза такие же, похожие на ее глаза, губы сжаты точно так же, как сжимал их отец. Незнакомец походил на отца. Это сразу в глаза не бросалось, но, присмотревшись, можно заметить сходство.

– Как вас зовут? – спросила она, потому что надо же что-то говорить.

– Алексей, – парень немного помолчал, очевидно, обдумывая слова, и продолжил, – Алексей Деркачев.

А потом рассказал ей, что знал. И трудно было поверить, поскольку отец никогда, ни единым словом, ни намеком не говорил матери и детям об этом. Услышанное страшно возмутило Люду. Получалось, что отец врал им, обманывал мать, где-то без него рос сын, и он даже не интересовался им. Образ отца – самого честного и порядочного – таял. Не было такого отца, был предатель своей семьи, чужой женщины и старшего сына. Простить такое невозможно. А этот парень – сидящий перед ней брат, кажется, сводный, – уничтожил ее веру в отца.

– Ты вот что, – сказала Люда в сердцах, – к нам не ходи. Незачем маме об этом знать. Уезжай.

– Ты не думай, – ответил он. – Я уеду, только мне хотелось с вами познакомиться, помочь.

– Со мной познакомился, а Генке про тебя знать не нужно. И помощь твоя не нужна. Прощай, – жестко отрезала и пошла домой.

Впервые Людмила была не то что строга, а зла на человека. На Алексея, на отца, на мир – злой и бессердечный. Злилась она и на Грига, и на Женьку. Вспомнила Танечку Завьялову, бывшую подругу, ставшую тоже предательницей. Получалось, что предавали и обманывали все вокруг. Может, только мать не обманывала, да Женька. Но и на них росла в душе обида. Люда – одна, и жизнь ее никому не нужна. Она выглянула в окно и увидела Алексея по-прежнему сидящим на лавочке перед домом.

– Алексей, – крикнула в окно, – иди сюда, шестнадцатая квартира.

Зачем позвала? Жаль стало? А ему ее не жаль? Он уничтожил веру в отца. Хотя нет, он не виноват, и сегодня тоже оказался в беде, потому что остался один в чужом городе. И тоже нуждается в помощи.

Так в жизни Люды появился старший брат – нормальный парень, надежный и добрый. Взял на себя заботу о сестре и брате, иногда помогая денежно, и всегда словом и советом. Только не могли Люда и Гена рассказать о нем матери, боялись ранить ее измученное сердце. Получалось, что они взяли на себя отцовскую тайну и хранили ее. Непросто хранить тайны, и со временем поняла Люда, как трудно было отцу. И еще поняла: обвинять человека легко, понять же его ошибки и признать его право на них – в этом сложность, и в этом главный секрет добрых отношений.

Два долгих года не внесли в ее жизнь серьезных изменений, разве что техникум окончила и стала работать в заводской бухгалтерии. Заводской баланс, финансовые отчеты, денежные счета крепко держали ее голову, не впуская в нее никаких легкомысленных мыслей.

Изредка встречалась с однокурсниками, вспоминала друзей. Женя, окончив летное училище, улетел на своем самолете куда-то на север, иногда присылал короткие письма, в которых мало рассказывал о себе, больше о замечательных людях, живших в холодных краях. Неизменно звал к себе, обещая красоты северного сияния и белоснежной пустыни. Не манили северные земли Люду. Брат после школы поступил в медицинское училище, а потом отправился служить в армию. К тому времени он уже был знаком с армейскими порядками, раскрытыми ему Алексеем, так как и тому довелось исполнить армейский долг по окончании института.