Филипп Ванденберг - Гладиатор

– О боги Рима, и это благодарность за мои молитвы? – восклицал один из них, а другой вопил, обращаясь к громыхающему небу: – Проклинаю тебя, Юпитер, мечущий в нас свои молнии! Ты всегда метишь только в нас, бедняков!

С берега реки со скоростью ветра начало распространяться известие: «Тибр горит! Тибр горит!»

Что бы это могло означать? Даже в городе, где чуть ли не ежедневно случались какие-нибудь катастрофы, где пожары и обрушившиеся дома были отнюдь не редкостью, клич «Тибр горит!» не мог не вызвать любопытства. Не обращая внимания на непогоду, сверкающие молнии и рушащиеся дома, люди, зачастую не успев даже одеться, спешили к Тибру. С Бычьего Форума открывался весь масштаб необычной катастрофы. У островка, на котором сходились мосты, соединявшие восточный и западный берега реки, были разбросаны пылающие корабли. Удары молний зажгли торговые суда императорского флота, и сейчас они, гонимые течением, сталкиваясь, таранили друг друга. Вскоре огнем была охвачена уже сотня судов вместе с ценным грузом. По реке сквозь город плыл чудовищный, извивающийся огненный червь.

Едва придя в себя после первого испуга, зеваки начали радостно кричать и приплясывать, словно император устроил для них новый волнующий спектакль. Горящих, будто факелы, людей, прыгавших в реку с бортов кораблей, встречали на берегу приветствиями и одобрительными криками. Более захватывающего зрелища не мог бы придумать сам Аррунтий Стелла, устроитель императорских игр. Подобное и ему вряд ли было бы по силам. То, что при этом гибнут запасы продовольствия, достаточные для того, чтобы три месяца кормить миллион людей, никого не волновало. « Videant consules!.. Пусть об этом заботятся консулы!»

В течение нескольких дней десятки тысяч рабов убирали с улиц мусор и грязь. Над Римом стоял смрад. Cloaca maxima , главный сток нечистот столицы, была переполнена, и излишек сточных вод вытекал прямо на улицы. Все, что обычно исчезало в подземных каналах, теперь оказалось на улицах Рима: экскременты, кухонные отходы, останки животных и даже детские трупики. Из страха подхватить заразу римляне почти не выходили из домов. Форум словно вымер, и деловая жизнь города оказалась под угрозой.

Император и его советники быстро поняли, что такое положение создает благоприятные условия для возникновения заговоров или даже мятежа. Нерон приказал немедленно начать раздавать бесплатные пайки, чем сразу же выманил плебс из его домишек. Шлюхи у Большого цирка стали получать от императора ежедневную плату, за которую обязаны были обслуживать всех желающих. На Капитолийском холме начали строительство грандиозной триумфальной арки, посвященной, предположительно, победе над парфянами. Правда, победа эта не была еще достигнута. Более того, в далекой Азии дела у римских легионов обстояли не блестяще. Цель, однако, была достигнута. Тех, кого бесплатные пайки и даровая любовь не заставили выйти на улицы, теперь толкало туда любопытство.

Для аристократов устраивались праздничные приемы. Император потребовал, чтобы Сенека, его бывший учитель, выступил с чтением своих произведений. Сенека, чьи труды не встречали одобрения критиков, но охотно прочитывались широкой публикой, устроил чтения в библиотеке Августа, расположенной на противоположной Большому цирку стороне Палатинского холма. Там собрались все занимавшие, или считавшие, что занимают, в Риме достаточно высокое положение.

Облаченный в свободного покроя одежду Сенека приветствовал гостей рукопожатиями.

– То, что ты, Плиний, оказал мне честь, – повод для особой радости. Полагаю, было бы уместнее, если бы ты рассказал нам, что об этой природной катастрофе сказано в твоих трудах. Быть может, в твоей «Естественной истории» уже дано объяснение событиям последних дней.

– Объяснение у меня, конечно же, есть, – ответил Плиний. – Такова была воля богов, вот и все! – Окружающие засмеялись. – Скажи мне, однако, как расходятся списки твоих трудов? После того как тебя начали читать во всем мире, ты, наверное, невероятно разбогател.

– Плиний! – рассмеялся Сенека. – Тебе ли не знать, что литература обогащает только издателей! Хотя мои труды читают даже в далекой, покрытой снегами Британии, писателю достаются лишь почести и слава, деньги же на этом зарабатывает мой издатель Дор.

– Тот самый Дор, который донес до народа бессмертного Ливия с его ста сорока двумя томами истории Рима?

– Тот самый. В Ангилетуме у него в мастерской трудятся два десятка рабов, переписывая мои труды на папирус и затем изготавливая из него метровой длины свитки. За каждый такой свиток он берет от четырех до двадцати сестерциев – в зависимости от оформления. Это дает ему неплохую прибыль. Если бы мне достался весь доход хотя бы от одной из моих книг, я и впрямь был бы богатым человеком.