Филипп Ванденберг - Гладиатор

Старик кивнул.

– Да, мы уже знаем, что он мертв. Об исходе поединков было объявлено повсюду. Моей вины в случившемся нет.

– Ты не должен был продавать его! – возразил Вителлий.

– Молокосос! – оборвал его старик. – Я получил за него три тысячи сестерциев и пообещал, что, после того как я уйду из жизни, его дочь Ребекка получит свободу. Веррит нашел это справедливым. Эти деньги дадут мне спокойно прожить остаток жизни. – Мгновенье помолчав, он добавил: – Кто ты, собственно, такой? Чего ты хочешь?

– Мое имя Вителлий, я прибыл сюда из Бононии. Волей случая я оказался вчера вечером на Cena libera гладиаторов и познакомился там с Верритом. Он попросил, чтобы в случае его гибели я разыскал Ребекку и передал ей последнее послание от него.

Старик несколько мгновений недоверчиво разглядывал незнакомца, а затем подошел к двери, которая вела в заднюю, еще более темную комнату, и позвал:

– Ребекка!

Тотчас же появилась стройная темноволосая девушка примерно одного с Вителлием возраста. Ее опущенные вниз глаза были сухими, но видно было, что совсем недавно она пролила немало слез. Вителлий судорожно сглотнул.

– Ребекка, – начал он осторожно, – ты уже знаешь о том, что твой отец пал вчера на арене. По воле Фортуны вчера, накануне флоралий, твой отец доверился мне, хотя до этого мы никогда с ним не встречались. Мы были вместе на Cena libera , и он рассказал мне о тебе.

Ребекка посмотрела на Вителлия. Взгляд этой девушки способен был лишить разума. Она была прекрасна, как опечаленная Мельпомена, и юноша пробормотал, запинаясь:

– Твой отец велел сказать, что будет любить тебя и в загробном мире и что ты была счастьем и гордостью всей его жизни. Должен также сказать тебе, что на смерть он пошел без страха.

Несколько мгновений все трое молча стояли в полутемной комнате. Вителлий старался удержать набегавшие на глаза слезы. Ребекка неподвижно смотрела перед собой лишенным всякого выражения взглядом. Наконец она проговорила спокойным голосом:

– Благодарю тебя, незнакомец. Хотела бы я, чтобы мы встретились не по такому печальному поводу, но, раз уж такова воля богов, расскажи мне о последних часах моего отца.

Старик перебил ее:

– Сатурн укрыл его своим саваном. Смерть твоего отца была предначертана, и что пользы долго оплакивать его? Ступай и берись за работу, Ребекка.

Девушка посмотрела на Вителлия, словно ожидая помощи. Он бросил взгляд на строгое лицо старика, а затем проговорил, обращаясь к девушке:

– Мы можем встретиться после того, как ты покончишь со своей работой. – И, повернувшись к старику, добавил: – Против этого, я думаю, ты не станешь возражать?

Ребекка восприняла молчание своего господина как знак согласия.

– Благодарю вас, – произнесла она покорным голосом. – В таком случае мы можем встретиться перед наступлением сумерек на Forum Boarium … Бычьем Форуме перед статуей Пудицитии, богини целомудрия. Salve … будь здоров.

Проговорив это, девушка вышла из комнаты, и Вителлий распрощался со стариком.

По дороге на Бычий Форум Вителлий повстречал одного из многочисленных полунищих гадальщиков, которые, не выпуская из рук клетку с голубем, предлагали прохожим предсказать судьбу. За обработку клиентов гадальщики принимались с многократно выверенной ловкостью, спрашивая дорогу или интересуясь, не родственник ли их собеседник тому-то или тому-то. «Нет? Но подумать только, какое сходство!» Иногда они прямо обращались к будущей жертве со словами: «Уже сегодня вы повстречаетесь с Фортуной, не знаю только еще, где именно».

Уговорить Вителлия было легче легкого. Он жаждал узнать свою судьбу, в данную минуту более неопределенную, чем когда-либо. К гаруспикам, предсказателям судьбы, римляне относились по-разному. Образованные римляне, такие как Цицерон, спрашивали, не ухмыляются ли такие предсказатели, глядя друг на друга при встрече. Императором Тиберием был даже издан эдикт, согласно которому гаруспикам дозволялось делать предсказания только в присутствии свидетелей. Клавдий, с другой стороны, глубоко веровал в предсказания, и в его правление в Риме вряд ли нашлось бы хоть одно высокое должностное лицо, которое при необходимости принять важное политическое решение не обращалось к своему личному гаруспику. Римские полководцы также обращались к предсказателям, чтобы узнать исход предстоящей битвы.

Вителлий отсчитал сестерций. Гаруспик отворил клетку и, вынув голубя, одним взмахом острого ножа отсек ему голову. Хлынула кровь, и гаруспик поднял вздрагивающее обезглавленное тельце вверх, позволяя ей стечь. Привычным движением выдернув перья из подбрюшья голубя, он вспорол его и окровавленными пальцами вытащил внутренности. После этого гадальщик присел на ступеньку у обочины. Вителлий напряженно, хотя и не без отвращения, смотрел на обагренные кровью руки гадальщика.