Олег Якубов - Кабак

— Юля заболела, вот везу ей ужин.

— Довольно странная забота об администраторе, — не скрыл я своего удивления.

— А что тут странного? — пожал плечами Андрей. — Юля — моя жена.

Неожиданная новость, мог бы предупредить и тогда, когда привел ее на работу. Ну да что теперь…

— А кто заменит ее в зале на время болезни?

— Я сам.

— Вы и директор, и кладовщик, а теперь еще и администратор. Не надорветесь?

— Я двужильный, — строго ответил он и передал пакеты терпеливо ожидавшему нашему ресторанному водителю-экспедитору, из чего я понял, что и машиной он теперь тоже пользуется.

Проверив кассу, убедился, что взятые директором продукты в ресторанных счетах отсутствуют. Наутро у нас состоялся тяжелый разговор. Я сравнил его поступок с поведением гостя, который не только сытно пообедал, но еще и без ведома хозяина влез в холодильник и набрал всего, что приглянулось. Андрей счел пример неудачным.

— Если я не пробил все по кассе, это не значит, что у нас образуется недостача, — снисходительно пояснил он. Я же теперь на складе сам все контролирую. Не то что эта ваша воровка Лариса.

— Ларису мне рекомендовал предыдущий директор, человек, которому я безусловно доверял.

— Вот доверенный вместе с ней и обкрадывал, — глумливо усмехнулся Андрей.

— Вы забываетесь! — вспыхнул я от гнева.

— Игорь Аркадьевич, ну что ты кипятишься? — фамильярно «успокоил» он меня. — Тебе нужна прибыль, прибыль будет, не сомневайся. А как я это сделаю — мои проблемы, — и, не дожидаясь ответа, удалился, не считая нужным продолжать тягостный разговор.

Я молча проглотил обиду, подавляя в себе негодование.

Через пару недель, после болезни, снова появилась Юля, цветущая и нарядная. Родом она из южного города. Общаются здесь с неповторимым говором. Красавицами считаются только те женщины, у которых арбузные груди и крутые бедра скаковой лошади. Утром, когда ресторан уже открыт, она без тени смущения наводит красоту перед настенным зеркалом в вестибюле. Грим накладывает крупными мазками. Лицо не припудривает, а штукатурит, глаза не подводит, а рисоует заново. Закончив наводить красоту, долго и придирчиво осматривает себя в зеркало, поворачиваясь и так, и эдак. Както довелось мне наблюдать эту картину. После осмотра Юля осталась собой недовольна, расстегнула на блузке еще пару пуговичек. Теперь ее грудь без труда могли рассмотреть даже люди, ожидающие автобус на противоположной стороне улицы. Плывущей походкой продефилировала в зал, основательно и прочно водрузилась на высокое вертящееся кресло перед барной стойкой. Бармен, не спрашивая, поставил перед ней чашку кофе, придвинул пепельницу, услужливо поднес зажигалку к сигарете. Рабочий день администратора начался.

С Юлей происходили постоянно какие-то приключения. То ее грабили в такси, то похищали и запирали в заброшенном сарае, то случалось что-то и вовсе невнятное. Андрей бросался на поиски, по утрам приходил злой и невыспавшийся. Стал опаздывать, объясняя тем, что собирал и провожал детей в школу. Несколько раз я сам отправлял Юлю домой, явственно чувствуя от нее запах спиртного. К тому же она оказалась, как говорят в народе, «слаба на передок». Явно кокетничала с гостями, даже с нашими сотрудниками.

Однажды застал такую сцену. Юля по неведомому поводу сцепилась с поваром. Мужик горячий, вспыльчивый, он уже было замахнулся, потом опомнился, пробурчал сердито:

— Эх, дал бы я тебе по… — явно хотел сказать «по морде», но сдержался, поправился, — по жопе.

Юля, вместо того чтобы оскорбиться, вдруг рассмеялась:

— Рискуешь. А вдруг мне понравится…

Как ни удивительно, но первые несколько месяцев работы Андрея ресторан показывал просто блестящие результаты. Парадокс, который должен был меня насторожить, вызывал мою радость: ежедневные выручки были довольно скромные, итог же каждого месяца — блестящий. Андрей скромно пояснял:

— Умею экономить. Покупаю дешевые продукты, сократил штат. Кое-что в закладках изменил.

В переводе на бытовой язык это означало, что гостям просто недокладывают в тарелки. На мое резкое возмущение по этому поводу усмехался:

— Совсем по чуть-чуть, на глаз даже незаметно, зато какая выгода.

Приказал ему немедленно это прекратить, вовсе не уверенный, что приказ мой будет выполнен. Без видимых причин директор затеял ремонт, перекрасил стены, убрал наши роскошные зеркала, обвинив меня в мещанском вкусе. Заодно закрасил ту самую знаменитую стену, на которой красовались автографы наших знаменитых гостей. Не сдерживая эмоций, я напрямик заявил ему, что на такое кощунство способен только негодяй. Директор не отреагировал — дело-то уже сделано.