Олег Якубов - Кабак

Еще во времена Сан Саныча первого кто-то привел к нам в ресторан восемнадцатилетнего оборванца. Маленькому и тщедушному, ему и четырнадцатьто лет можно было дать с трудом. Славик поступил на обучение к Сан Санычу. Чистил картошку, перебирал и мыл овощи, выполнял ту рутинную работу, которой чурались повара, но без которой на кухне было не обойтись. Получал соответствующую своей квалификации, вернее отсутствию таковой, мизерную оплату, которой был на первых порах чрезвычайно доволен. Физиономия его округлилась, он приоделся, выглядел молодцом.

Потом забастовал, заявил Сан Санычу, что вообще-то хотел бы стать космонавтом, а тут — грязная картошка да моркошка. Наставник засопел сердито, вытащил брючный ремень и по-отцовски выбил из Славика космическую дурь. Урок пошел впрок, к тому же Сан Саныч и сам изменил тактику, стал делиться со Славиком секретами своего мастерства. Когда Сан Саныч окончательно «заболел» и ушел от нас, его ученик по безвыходности занял место повара. Кстати сказать, справлялся совсем неплохо.

Он очень изменился. Приобрел степенные манеры, в голосе появились уверенные и даже повелительные нотки, вроде и ростом стал повыше. От старших по возрасту поваров терпел обращение «Славик», от официантов требовал, чтобы его называли «Вячеслав». Они уступали, но произносили его полное имя всегда с какими-то издевательскими интонациями. Как им это удавалось, даже я, бывший актер, не мог взять в толк. На день рождения я подарил ему свою кожаную куртку. Он ею очень гордился, с сожалением снял только с наступлением летней жары. Потом Славик влюбился.

Надо сказать, что ресторанные романы — особая часть жизни большинства тех, кто здесь работает. И если длиннющий телесериал «Санта-Барбара» в итоге все же закончился, то ресторанные «мыльные оперы» не заканчиваются никогда.

Избранницей Славика стала официантка Олеся. Точная копия куклы Барби, она и глупа была, как кукла. Гости ее не жаловали, обслуживала она лениво, на просьбы что-нибудь посоветовать, отвечала односложно:

— Смотрите меню, там все написано.

Даже на комплименты и обидные замечания не улыбалась и не сердилась, проявляя тупое равнодушие.

Роман Славика с Олесей приобрел особую интригующую остроту, потому что у влюбленного был соперник. Молодой повар Витя, прошедший когда-то обучение и стажировку в известнейшем московском ресторане «Пушкин», тоже оказывал «Барби» знаки внимания. Оба влюбленных прокладывали путь к сердцу избранницы через желудок. Работая одну смену в европейском зале, а другую — в японском, Олеся равномерно дарила благосклонность обоим молодым людям. Весь ресторан внимательно следил за развитием событий.

Пользуясь, как говорится, служебным положением, повара старались изо всех сил, демонстрируя чудеса кулинарного искусства. Олеся перестала есть за общим столом с персоналом. Да и зачем? Славик тащил специально приготовленные замысловатые горячие ролы, которые она обожала и поглощала в несоответствующем ее комплекции количестве. Витя, великолепно готовящий яблочные и вишневые штрудели, песочные пирожные, угощал любимую десертом. Понятно, что все это делалось тайком от администрации, пока история не получила печальное завершение.

Влюбленные и ослепленные своим чувством рыцари, решили выяснить отношения между собой. Ночью, после смены, они сначала вели «толковище», почти нашли общий язык и какой-то невнятный компромисс. Решили это дело обмыть. Сначала тащили из японского зала доступное для Славика японское пиво и сливовое вино, потом, разгоряченные и потерявшие всякие ориентиры, умудрились открыть замок склада и перешли к более крепким напиткам. Сохраняя остатки порядочности, сбегали в магазин и купили немудрящую закусь — сырки, чипсы. «И все хорошее в себе доистребили», как пел гениальный и незабвенный Владимир Семенович Высоцкий. Позабыв о примирении, каждый схватил на своей кухне по ножу. К счастью, в ход свой профессиональный инструментарий не пустили. Вцепились друг другу в глотки, разбили носы, зачем-то выломали дверь в женском туалете. Ристалище проходило в вестибюле. За собой они оставили перепачканные кровью кресла и диван, на полу — пустые бутылки и обрывки от упаковок, одним словом, неопровержимые следы современной дуэли.

Каялись оба истово, в сторону Олеськи клялись, по-моему, неискренне, больше не глядеть. Через месяц Славик хмуро выразил желание поговорить со мной тет-а-тет. Заявил, что уходит, потому что ему в другом ресторане предложили зарплату в четыре раза больше. Горделиво, но получилось довольно смешно, вздернул подбородок, сказал, что ценит добро и, будучи честным человеком, о своем уходе предупреждает заранее.