Геннадий Турмов - На Сибирской флотилии

Но Дмитрию напоминать о вреде алкоголя не было необходимости, перед глазами всегда вставал пример собственного отца, спившегося пехотного офицера, обремененного к тому же большим семейством.

В каюте Дмитрий, счастливо избежавший встречи с начальством, достал групповую фотографию, на которой позировали воспитанники Морского инженерного училища, одетые в шинели с башлыками, где он стоял рядом с Иосифом Василевским. Как-то Иосиф пригласил Дмитрия в свой дом, где он познакомился с его сестрой Марией.

Простое знакомство быстро переросло в большое чувство, к счастью, взаимное. Дмитрий действительно часто писал Марии, обращаясь к ней официально и чопорно: «Дорогая Мария Степановна!»

Вспомнился выпуск из училища. Производство в звание младшего инженер-механика проходило в торжественной обстановке в «царский день» 6 мая [1]. Присутствовал сам государь. Выпускникам вручались узкие серебряные погоны с одной звездочкой. Звание младший инженер-механик соответствовало чину мичмана флотских офицеров. Император, проходя вдоль строя выпускников, беседовал с каждым из них. Узнав, что Дмитрий направлен в Сибирскую флотилию, государь пожелал удачи и обронил:

– Наверно, там скоро будет жарко…

На балу по случаю очередного выпуска Мария была просто обворожительна, Дмитрий не отпускал ее от себя ни на минуту, и она виновато улыбалась, отказывая в танце очередному воздыхателю. А разве забудешь волшебные мгновения первого поцелуя?

Дмитрий неожиданно вспомнил встречи с воспитанником первого курса Виктором Вологдиным. Несмотря на разницу в возрасте и в положении их объединяла любовь к технике. Особой дружбы не было, да и не могло быть, но вот поди же ты – запомнилось! Кто мог тогда знать, что судьба запрограммировала их встречу через 15 лет и дружбу на многие годы?

Всю военную кампанию Русско-японской Дмитрий Мацкевич отслужил на крейсере «Громобой», в кают-компании которого нередко вспыхивали яростные споры о причинах и ходе войны.

Запертый флот в Порт-Артуре, бомбардировка Владивостока, успешные действия японцев на суше быстро остудили горячие головы некоторых ура-патриотов, называвших японцев не иначе, как «макаки».

Япония имела хорошо подготовленную армию и современный боевой флот, в составе которого насчитывалось 80 боевых кораблей, в том числе 6 эскадренных броненосцев, 8 броненосных крейсеров, 12 легких крейсеров, 27 эсминцев, 19 малых миноносцев. Русский флот имел 63 корабля (причем много устаревших), в том числе 7 эскадренных броненосцев, 4 броненосных и 7 легких крейсеров, 27 эсминцев и 10 малых миноносцев, 2 минных заградителя. Причем разбросаны они были по всему побережью Дальнего Востока. Продолжая эту невеселую «арифметику», офицеры отмечали, что Япония превосходила русские силы на Дальнем Востоке в людях почти в 4 раза, в артиллерии – почти в 9 раз, по пулеметам – в 18 раз, по количеству кораблей – в 1,3 раза.

В японских военных кругах планировали внезапным ударом уничтожить русский флот, получить превосходство на море и, быстро перекинув на материк сухопутные войска, захватить Порт-Артур и разбить русскую армию в районе Ляояна. Планировался также захват острова Сахалин, Маньчжурии, Приамурского края, Приморской области и, в первую очередь, Владивостока.

Ходили слухи и о совсем других причинах начала войны, чем об этом вещала официальная пресса.

Для просвещенных офицеров не было секретом, что в конце XIX века Корея все еще находилась в политической зависимости от Китая. Формальную независимость она получила после Японско-китайской войны 1894–1895 гг. Столкновение экономических и политических интересов Японии и России на Дальнем Востоке, и в частности в Корее, стало одной из основных причин войны 1904–1905 гг. Примером такого столкновения были действия России в Корее, связанные с корейскими лесными концессиями. Некоторые высокопоставленные лица в России, включая и генерала Куропаткина, считали, что эти действия и привели к войне с Японией.

В 1898 году владивостокский купец Бринер приобрел у корейского правительства для лесной компании концессию на эксплуатацию лесов в верховьях реки Ялу. Но у него не было достаточных средств, и он продал концессию государственному статс-секретарю Безобразову. Тот привлек к этому делу царскую семью, которая вложила в него несколько миллионов рублей. Нетрудно увидеть, почему именно лесная концессия в Корее имела такое большое значение.

Дмитрий в один из сходов на берег не поленился пройти на Алеутскую улицу и полюбоваться на купеческий особняк Бринеров о трех этажах.