Геннадий Турмов - На Сибирской флотилии

Еще, дорогая Гликерия, если надо тебе денег, то я могу послать тебе деньги, у меня будут: я жалование получаю больше тридцати рублей в месяц. А сама знаешь, если держать при себе, то Бог знает, придется мне вернуться или нет. Поэтому буду присылать их домой, отцу, а они тебе дадут сколько я прикажу…

Дорогой мой Митя и Гликерия Андриановна, ожидайте моего возвращения и помните, всех по поле брани не положат, а кто-нибудь да вернется. Только тогда трудно остаться кому-либо живым, когда корабль уйдет ко дну, но опять же все не перетопят суда, какие-нибудь останутся… Напиши, как для тебя лучше писать письма, на Анну или на Кузьму. Я считаю, на Анну, так как она может сказать, что от Прокопия. Или можно прямо домой, так как у меня секретов нет.

Адрес: в город Владивосток, на крейсер 1-го ранга “Громобой”, артиллерийскому кварт. Матвею Прохоровичу Лаптеву.

После того как утопили три японских парохода и 210 японцев привезли пленных, в море не ходили. До свидания, дорогая моя Гликерия, Бог с тобой, живи, коли пришли такие дни. Матвей».

В этом походе радисты «Громобоя» перехватили переговоры японских крейсеров эскадры адмирала «Камимуры». Находившемуся на «Громобое» студенту Восточного института Евгению Мишневскому удалось перевести и расшифровать японское сообщение «…есть препятствие от густого тумана, передвигаться неудобно, даже разного рода указания направления и ход передач затруднительны…». Полученные из японской радиограммы данные позволили адмиралу Иессену не только избежать встречи с японцами, но и внезапно атаковать корейский порт Гензан, где был потоплен японский войсковой транспорт «Гойо Мару» и сожжены военные склады с военным имуществом, а на обратном пути уничтожить еще два японских парохода. Это был первый в мировой истории войн на море опыт по успешному применению радиоразведки и дешифровки перехваченных радиограмм противника.

В перерывах между походами тоска по родным и близким захлестывала сердца не только господ офицеров, но и нижних чинов.

Тосковал и Дмитрий Мацкевич по своей Марине Степановне, как оказалось, совсем не гордой полячке, умеющей быть и нежной, и ласковой, но и строгой тоже.

Однажды Дмитрий забежал в почтовую контору на Светланской и, отправляя очередную открытку Марии Степановне с изображением клипера «Вестника», идущего под всеми парусами, быстро написал прямо на этих парусах:

Сам себе удивившись, откуда у него это взялось (то ли сам придумал, то ли прочитал где-то), Дмитрий приписал на обороте: «Дорогая Мария Степановна! Очень скучаю» и подписался не как обычно, фамилией, а просто «Дмитрий».

Тосковал по родной Вятчине и артиллерийский квартермейстер Матвей Лаптев, вспоминая свою жену Гликерию, красивую той редкой спокойной красотою, которая еще встречается в глубинных русских селениях. Свою тоску он изливал в письмах.

«Город Владивосток, крейсер “Громобой”. 1904 года 25 мая.

Здравствуйте, дорогие родители тятя, мама и – братцы. Шлю почтение и поклон, и желаю от Господа Бога доброго здоровья и благополучия, и уведомляю: письмо ваше я получил сегодня, за которое спасибо. Очунь порадовала меня это письмо…

Еще кланяюсь дорогой моей супруге Гликерии и шлю супружеское почтение, а Дмитрию – родительское благословение.

…Спасибо, тятя и мама, что жалеете Гликерию… Тятя, я вам посылаю денег тридцать рублей, из которых дай Гликерие 5 рублей и маме 5 рублей… если не отдашь, я буду обижаться…

Не заботьтесь обо мне, а молитесь Богу и помогайте бедным, чем можно. Господь за это вас отблагодарит… Деньгами я не нуждаюсь… если мне покупать какие лекарства, то я все могу проесть – здесь все дорогое, а можно обойтись и без этого… Письма посылаю без марок, на это был высочайший указ, и требовать денег не могут. И вы пишите без марок.

…Прошу тебя, Гликерия, живи как-нибудь, не плачь – этим не поможешь… Если кто и обидит когда, то перенеси с терпением. Мне здесь тоже не очунь сладко. Военная служба такова – сегодня хорош, а завтра морду бьют, а чуть проступок и неисполнение по службе, готовьсь к расстрелу. Поэтому на все надо терпение и терпение – да поможет нам Бог пережить эти дни…

Скоро пойдем в море, неизвестно куда. Если не в Порт-Артур, то вернемся сюда скоро, а если в Артур, то больше писем вам посылать не придется. Прощайте тятя, братцы и Гликерия.