Иван Макаров - Рейд «Черного Жука» (сборник)

– Ты знаешь, умора, одному горскому пацану в семнадцать лет первый раз телевизор показали. Он там, с родителями до семнадцати лет овец пас и первый раз с гор спустился. Так он, когда увидел экран, просто остолбенел! По-русски ни бум-бум, кнопки нажимает и подскакивает от ужаса. В общем, надо было видеть! Не веришь?

– Дикость какая-то, чтобы ни разу телевизора не видеть…

– Ты не понимаешь. В горах, знаешь, какие вещи бывают… Есть такие села, где старухи по сто лет живут. Ни века не знают, ни времени. Какой там телевизор, у них даже света электрического никогда не было. А теперь и у нас тоже свет часто выключают. Грузия стала бедная.

– Грузины слишком гордые, чтобы быть богатыми, – заметил я и втянул в себя воздух полной грудью. – Здорово у вас тут. Никогда и не расставался бы с этой красотой.

– Ничего тут хорошего. Подумаешь, воздух! Ну и дыши сколько хочешь, только все равно скучно. Если бы на море поехать. Мы с отцом ездили.

– Давай поедем вдвоем! Я там только один раз был.

Настя засмеялась:

– С тобой? С дезертиром? Да у тебя и денег-то нет.

– Пока нет, – я слегка обиделся, – но, может быть, как-нибудь заработаю. Было бы желание.

– Где ты тут в горах заработаешь? Разве что кого-нибудь ограбишь…

– Ты думаешь, если я дезертир, то бандит. Ошибаешься. Да что с тебя взять, – я окинул ее взглядом. – Мала еще.

Настя, оскорбившись, приостановилась:

– Кто, я?

– Ты, кто же еще.

Едкое словечко явно вертелось у девчонки на языке, но она сдержалась.

– А ты бы на матери моей женился? – неожиданно спросила Настя, снова прибавляя шаг.

– Ты думай, что говоришь! – растерялся я. – Скажешь такое…

– А что, она тебе нравится, я же вижу! Скажи честно.

– Ну, нравится. Не выгнала меня, в дом пустила. Она у тебя добрая…

– Вот и женись на ней, заберешь нас в Москву.

– Ты что, сдурела?! – возмутился я и, кажется, покраснел.

– Что, испугался? Сразу в кусты!

– Ничего не испугался. Мне твоя мама нравится совсем по-другому, как человек.

– Да ладно, а то не я вижу, как ты на нее смотришь. Не врал бы уж!

– Скажи еще, что на тебя заглядываюсь!

– А что, я вовсе даже ничего, парни меня на дискотеке то и дело танцевать приглашают, – она горделиво повела головой и откинула в сторону челку.

– Что мне на вас смотреть… И вообще вернемся домой – я сразу и уйду.

– Опять обиделся… – Настя заглянула мне в глаза, потом мотнула головой вниз, под гору. – Вон, видишь, там будет поворот, оттуда уже видно село. Устал?

– Немного. Давно не ходил так далеко, больше месяца уже.

– Так что, тебе совсем нельзя в Москву?

– Не знаю, – я пожал плечами и перехватил корзину другой рукой.

– Давай вместе, тебе тяжело, – предложила Настя.

– Нет, так неудобно.

– Смотри, еще долго.

– Дойду как-нибудь, – ответил я, и на некоторое время мы замолчали. Я думал о доме, о матери, мысленно представлял, как она читает мое письмо, хотя вряд ли она успела его получить за такой короткий срок. Потом вспомнил двор, ребят, с которыми учился, девчонок… – и почему-то стало невыносимо грустно. Совсем один, в чужой стране. Кругом горы, все чужое. Хорошо, что есть такие люди, как Таисия. Если б не она, что бы со мной было… Наконец Настя снова заговорила:

– Ты чего притих? Я же говорила, что устанешь. Хочешь пить?

– Хочу.

Девочка, взяв меня за руку, потащила в сторону от тропинки.

– Здесь ручей, правда, вода холодная, но очень чистая.

Мы зачерпывали пригоршнями воду – она холодом обжигала губы.

– Вот ты говоришь, у вас долго живут… – начал я, но Настя не дала закончить.

– Нет, теперь не долго. Война…

– А если бы без войны?

– Тогда долго. По радио передавали, тут один аксакал в сто два года женился и потом еще у него ребенок родился.

– А сколько же было его невесте? Сто лет?

– Нет, шестьдесят пять!

– Вот это да! Как моей бабушке, когда она умерла! Разве так бывает?

– Здесь бывает… Нам туда, – кивком головы Настя показала, куда сворачивать.

Смеркалось, когда тропинка вывела нас на лесистый обрыв. Внизу за деревьями показались маленькие серые домики.

– Это бабушкино селение?

– Да. Под ноги смотри, а то упадешь. Тут камни коварные.

– Погоди, – остановил я Настю.

– Что еще?

– Давай в лесу посидим, дождемся, когда совсем стемнеет. Ни к чему, чтобы меня видели.

– Да этим старикам ни до чего дела нет… Ну, хорошо, – согласилась она.

Мы присели на гнилое бревно и дождались, когда совсем стемнело и на небе заблестели яркие звезды, потом выбрались на плато и, аккуратно ступая по мягкой траве, пошли к селению.