Иван Макаров - Рейд «Черного Жука» (сборник)

Не в силах удержать свое любопытство, я кинул взгляд на ее безупречное лицо. Ули покосилась на меня и улыбнулась краешком губ. Я отвел глаза, делая вид, что осматриваюсь, и тут же получил болезненный толчок локтем в бок:

– Не оглядывайся, – прошипела она.

Однако я успел увидеть, что проход автобуса пуст, а сидения все заняты. Сидевшие на них боевики общались друг с другом, не обращая на нас никакого внимания.

Затем Ули расстегнула пошире ворот, как будто нарочно показывая кусок своего нежного тела выше груди. Но я уже боялся смотреть на нее, понимая, что с этой девушкой шутки плохи.

– Ты что, маменькин сыночек? – она слегка повернула голову.

Я робко поднял на нее взгляд, и показалось, что ее глаза будто бы немного потеплели.

Пожал плечами и одновременно замотал головой, робея перед ней.

– Нет, почему, – сказал я, – нормальный парень, только не хочу воевать.

Она замолчала.

– Ты у матери один? – спросила она.

– Да, а откуда вы знаете?

– А девушка тебя ждет?

– Да, – сказал я, хотя был далеко не уверен.

– И я ждала своего, да он не вернулся, – сказала она задумчиво.

– А что со мной будет дальше? – спросил я, с надеждой глядя на Ули.

– Ничего хорошего. Они вас, русских, просто так не отпускают. Скорее всего, потребуют за тебя выкуп, много денег. Но твоя мать миллионов собрать не сможет и тогда тебе будет кердык.

– А что такое кердык?

– Да ты чего, парень? Ты где жил-то? – она взглянула на меня с презрительным удивлением.

– В Москве.

– Там все такие наивные?

Она опять замолчала.

Я испугался. Снова подумал о маме. Ведь если со мной что-то случится, она не переживет.

– Ули, – жалобно протянул, и в это время она удивленно посмотрела на меня, будто спрашивая, откуда знаю ее имя, – попросите за меня, скажите, что я ни в чем не виноват.

Она снова улыбнулась краешком губ, но теперь с явным презрением. Промолчала, явно что-то обдумывая. Пальцы, сжимающие винтовку, нервно вздрагивали. Я подумал: «Сколько мы уже едем? Несколько минут или несколько часов?»

Наконец она сказала:

– Почему вы все, москвичи, боитесь погибнуть, как мужчины?

Я не знал, что ответить, да она, видимо, и не ждала. Автобус натужно зарычал и медленно пополз в гору. За отогнувшейся занавеской я увидел мелькающие внизу редкие огоньки какой-то деревеньки. Из-за створки плохо закрытых дверей были видны мелькающие в лунном свете белые стены низких домов.

– Внизу обрыв, – сказала она неожиданно и очень тихо, так, что я не сразу понял. – Если отожмешь эту дверь, сумеешь выскочить. У тебя есть шанс.

Я со страхом посмотрел на нее.

– Возьми вот это, – с этими словами Ули вложила мне в руки холодный кусок металла.

С ужасом обнаружил, что держу гладкую, как яйцо, новенькую зеленую гранату.

Это было как во сне. Переводя взгляд с гранаты на ее двусмысленную улыбку, снова глядел на гранату и соображал, что нужно делать. Но продолжал сидеть, не в состоянии шевельнуться. А Ули косилась холодно и надменно, явно наслаждаясь моей беспомощностью. Вдруг меня как будто кто-то толкнул.

Все произошло мгновенно. Словно во сне я выдернул чеку, каким-то образом перемахнул через колени Ули, с криком «ложись» высоко поднял над головой гранату, тут же швырнул ее в задние ряды и кинулся плечом в створку двери, которая под моим напором открылась. Кубарем покатился под косогор, ожидая оглушительного взрыва, но автобус продолжал натужно рычать, продвигаясь вверх. Почему он сразу не остановился, я так и не понял. То ли у него были недостаточно надежные тормоза для остановки на горе, а может быть, водитель не сразу понял, что произошло? А граната? Почему она не разорвалась? Может быть, это был всего-навсего муляж, и Ули просто хотела посмеяться надо мной? Все это навсегда осталось для меня загадкой.

В тот миг я думал только о спасении. Кубарем скатившись по косогору и не ощущая ударов о камни и стволы деревьев, ринулся через оказавшуюся внизу дорогу к ближайшему дому, каким-то чудом перемахнул через довольно высокий каменный забор и, оказавшись на просторном дворе, хотел было спрятаться здесь, но потом метнулся на задворки, ломанулся через виноградник и скатился к бежавшему в низине ручью. Перебравшись через него, побежал к другой цепочке домов, стоявших под склоном горы. Выбрав самый ветхий домишко, забрался во двор и спрятался в безхозном покосившемся сарайчике, зарывшись в небольшой слой старого прелого сена. Я ждал, что вот-вот послышатся голоса разыскивающих меня людей, но кругом было тихо. Конечно, надо было сразу уходить дальше от селения, но тогда этот клочок сена в заброшенном сарае казался мне раем, и я мгновенно заснул.