Владимир Малик - Тайный посол. Том 1

Сразу же кинулись к Анке янычары.

Жена воеводы подняла саблю и пошла им навстречу.

– Да живея Болгария! – воскликнула громко.

Несмотря на свои сорок пять лет и тяготы гайдутства [107], она оставалась стройной, подтянутой, красивой. «Наша мать» – так звали ее гайдуки, вкладывая в эти слова всю свою суровую и нежную любовь.

Как знать, помнят ли янычары приказание Сафар-бея взять эту женщину живой? Анка же смело шла им навстречу, гордо подняв голову.

Ее заслонил собою Стоян.

– Другари, ко мне! – закричал он в отчаянии, понимая, что один он недолго сможет продержаться. – На помощь!..

Снова выстрелил единорог. На этот раз Драгомир развернул его жерло во двор, и каменное ядро со свистом врезалось в гущу янычар. Бросив бесполезное теперь орудие, старый пушкарь спрыгнул со стены и, потрясая над головой боздуганом, бросился на помощь другу:

– Держись, Стоян! Иду!

Он подоспел вовремя: над молодым гайдуком засверкали янычарские сабли. Драгомир сбил одного с ног. Другой попятился. Подбодренный помощью, Стоян насел на него и прикончил точным ударом сабли.

Но силы были слишком неравны. Пали последние защитники гайдуцкого стана, которые отстаивали сооруженный наскоро завал. Один лишь Павелчо, залитый кровью, с отсеченной рукой, кое-как еще отбивался.

– Арканьте их! Берите живьем! – приказал Сафар-бей.

Павелчо сбили с ног, схватили. Над Анкой, Стояном и Драгомиром прошуршали тонкие длинные арканы с натертыми салом петлями. Анка успела перерубить один, но другой обвил ее тело, и женщина упала.

Стоян с Драгомиром не давали себя заарканить. Стали спиной к спине и саблями рубили веревки. Видя, что Анке помочь невозможно, они начали постепенно отходить к воротам. Гурьба янычар преследовала их.

Вдруг за стенами послышались крики, топот ног… Подмога! Гайдуки удвоили усилия. Стоян, развернувшись лицом к воротам, сделал быстрый выпад, прорвал кольцо врагов, метнулся под арку и эфесом сабли выбил засов. Под натиском многих тел ворота распахнулись. Во двор влетели десятка два гайдуков во главе с воеводой.

То, что они увидели, потрясло, ошеломило всех. Вокруг – одни янычары. Слышно лишь многоголосое «алла». Первую минуту даже воевода растерялся, побледнел. Отбить стан почти невозможно. Но где же Анка? Что с нею?..

Словно отвечая на его мысли, Стоян крикнул:

– Она там! Жива! Ее схватили! – И тут же покачнулся: стрела впилась ему в плечо. – Ничего, это пройдет… – прошептал. – Спасайте майку Анку!

Эти слова вывели воеводу из оцепенения. Он быстро окинул взором поле боя: враг, удивленный появлением свежих сил гайдуков, перестраивал ряды. Воевода правой рукой выхватил саблю, а левой – пистолет и ринулся вперед. За ним помчались все гайдуки…

Бой закипел с новой силой. Хотя гайдуков было значительно меньше, в тесном дворе они бились почти один на один с врагом. Только на место упавшего янычара тут же становился другой, а место убитого или тяжело раненного гайдука (легко раненные продолжали сражаться) занять уже было некому. Повстанцы удваивали, утраивали усилия, стараясь заменить тех, кто погиб.

Сражаясь с каким-то янычаром, воевода вдруг увидел жену. У входа в дом два аскера заламывали ей руки за спину, а третий связывал их веревкой. Одежда порвана, черные, пышные, с проблесками седины волосы рассыпались по плечам.

– Анка-а!..

Женщина встрепенулась. Отчаянный крик вырвался из ее груди:

– Младен!

Ей зажали рот, потащили за угол дома.

Воевода разрядил пистолет в грудь ближайшего янычара, хотя берег пулю на крайний случай, и, перепрыгнув через труп, ринулся следом. Это было опрометчиво, тем более что за ним сумел проскочить лишь Стоян, едва успевший перевязать рану. Другие же гайдуки остались за строем янычар, сразу сомкнувших разорванный ряд.

Услышав крик Анки, Сафар-бей понял, что это сам воевода. Зловещая улыбка исказила его красивые губы.

– А-а, попался, горный беркут! – воскликнул с ненавистью. – Теперь не вырвешься! – Он спрыгнул с бревна, на котором стоял, управляя боем, резким окриком подозвал к себе десяток янычаров. – Видите того гайдука в черном чепкене? Это воевода Младен!.. Заходите ему в тыл.

Сафар-бей преградил дорогу воеводе и скрестил с ним сабли. Звякнул металл о металл. У воеводы крепко сжаты губы, бледное лицо покрыто потом. Сафар-бей зловеще скалит ровные зубы. Он видит, как янычары с тыла обходят воеводу и его раненого напарника, потому не торопится нападать, а постепенно отступает, заманивая противника в глубину двора.