Владимир Малик - Тайный посол. Том 1

– Поначалу, братцы, умоемся, – сказал Рожков, набирая из корыта для водопоя коней полную пригоршню холодной ключевой воды. – А то мы похожи на чертей из преисподней.

Они вымылись, затем из деревянного ведра, прикованного к журавлю, который заглядывал в темный каменный колодец, вволю напились вкусной воды, вытрясли одежду и только после этого присели возле большого казана с горячим кулешом. Здесь их и увидел полковник Гордон.

– Кузьма, где тебя носит? Ты должен был ночью стоять на посту!

Рожков вскочил, виновато заморгал. Арсен, Воинов и Грива тоже подскочили, стали рядом с товарищем, готовые заступиться за него.

Гордон внимательно оглядел казаков, заметил и следы глины на одежде, и осунувшееся, заросшее русой щетиной лицо Романа, и всклокоченную копну пшеничных волос на его голове. По этой копне он и узнал дончака.

– Ба, ба, ба! Теперь я понимаю, Кузьма, где ты пропал! – засмеялся шотландец. – За друга – в огонь и в воду, как вы говорите? Ха-ха! Одобряю! Одобряю!

Рожков облегченно вздохнул: пронесло! У казаков тоже отлегло от сердца. Но Гордон сразу посуровел:

– Ну, вот что, молодцы, сегодня будет очень жаркий день. Кара-Мустафа поклялся бородой пророка, что к вечеру его бунчук взовьется на Чигиринской горе. Он собрал под городом сорок тысяч войска и почти все пушки. Штурм уже начался. А вы, я вижу, без оружия…

– За этим дело не станет, – мрачно сказал Грива. – На валах и нашего и турецкого оружия достаточно. Скажите только, где нам быть.

– Рожков пойдет со мной. А вы не моего полка…

– Мы хотели бы вместе, – сказал Роман.

– И правда, гуртом даже батьку бить легче, – вставил мрачно Грива.

– Зачем же батьку, – усмехнулся полковник. – Турка бейте, молодцы! Турка!.. А если хотите вместе, тогда будете при мне. Но знайте: я там, где тяжелей всего. Вы пока вольные птицы – выбирайте!

– Что нам выбирать, – сказал Арсен. – Смерти не боимся! Бог не захочет – свинья не съест!

– Ха-ха-ха, прекрасно сказано! Прекрасно! Тогда – за мной, молодцы! После вчерашних потерь мне каждый отважный воин дорог. За мной!

Сухощавый высокий полковник, придерживая рукой тонкую шпагу, бившую его по ногам, быстро направился к южной башне замка. За ним поспешали Кузьма Рожков и его товарищи.

Вокруг все уже гудело, ухало, трещало. Над головами пролетали ядра и бомбы. К стенам бежали запоздавшие воины, по лестницам и земляным ступеням, укрепленным сосновыми плахами, взбирались наверх. Здесь же лежали первые за сегодняшний день убитые и раненые. Свежий утренний ветерок отдавал дымом и кровью.

Полковник Гордон быстро взбежал на стену и осмотрел турецкие позиции. По серой, испещренной окопами земле к городу приближались густые ряды янычар. Тысячеголосое «алла» неслось над полем.

Рядом с полковником смотрели на орды врага Рожков и его друзья-запорожцы.

Ромодановский стоял со свитой на песчаном холме на левом берегу Тясмина, напротив Чигирина. Поминутно к нему подъезжали гонцы, сообщая о ходе битвы.

У боярина был очень утомленный вид. Бледный, осунувшийся, с темными кругами под глазами. Обычно аккуратно расчесанные, приглаженные борода и усы сегодня были взъерошены, как у больного лихорадкой. Никто из свиты не знал истинной причины такого состояния главнокомандующего.

Однако приказания его были, как и всегда, четкими, обдуманными, а голос – твердым, решительным. Припухшие от бессонницы глаза смотрели внимательно, видели далеко – от максимовских лугов до субботовских круч, – охватывали все поле сражения.

Вражеское наступление вдоль Тясмина началось одновременно со штурмом Чигирина. С восходом солнца загрохотали турецкие и татарские тулумбасы, призывно заиграли зурны, затрубили рожки. От тысяч конских копыт и человеческих ног застонала земля. Разноцветные отряды акынджиев, янычар, спахиев тучами переправлялись через Тясмин и с ходу бросались на стрелецкие шанцы и редуты. На левом фланге крымская орда в конном строю атаковала казачьи полки.

Все огромнейшее войско османов перешло в решительное наступление. На тясминских лугах, на песчаных холмах левого берега, в чигиринской дубраве и на опушках Черного леса с самого утра завязались тяжелые бои.

Особенно сильный натиск турки оказывали на Чигирин и прилегающие к нему окраины. Ромодановский понимал, что прежде всего противник намерен отбросить его войска с Черкасской дороги и тем самым отрезать Чигирин, окружить его со всех сторон. Тогда участь города была бы окончательно решена: пришлось бы сдаваться на милость победителя. В руки врага попало бы много пороха, бомб, ядер, продовольствия. Поэтому воевода с самого утра кинул сюда Белгородский стрелецкий полк – свою опору и гордость.